Грегор ухмыльнулся.
– Какая интересная композиция, – самоуверенно бросил он, но голос вышел хриплым. И это выдавало его с головой.
Я тут же затянула ремень, крепко фиксируя мужчину у ширмы.
Он поднял голову вверх, оценивая узел. А потом снова посмотрел на меня.
Черные-черные глаза… Как самый глубокий мрак подземных миров…
Я протянула руку к бутылочке и осторожно начала обрисовывать маслом мышцы на мужской груди. Думаю, это занятие приносило мне даже больше удовольствия, чем ему. С каждым движением я все тяжелее дышала, теряя остатки терпения. Под моими пальцами мышцы напрягались, гладкая кожа начинала блестеть, еще сильнее очерчивая безупречный рельеф.
Иногда я касалась его обнаженными сосками или животом, и тогда наши тела на миг соединялись, как горячий бархат. Пуская в кровь новую волну яда. Но сейчас управляла я. И Грегор подавался навстречу, пытаясь поймать мои ускользающие губы, лицо. Пытаясь прикоснуться, но каждый раз не успевая этого сделать.
Руки медленно опустились к кубикам на животе. Мужчина впервые вздрогнул, когда я приблизилась к черте брюк, которые он так и не снял.
Пальцы натолкнулись на ремень, а затем аккуратно проскользнули под ткань, проведя линию по коже, привыкшей к давлению ткани.
Грудь мужчины резко поднялась.
Я смело дернула пряжку и расстегнула брюки, сдвинув их вниз.
Грегор втянул воздух и тяжело выдохнул. Он оказался абсолютно обнажен.
– Тоже не носишь нижнего белья? – приподняла бровь я, глядя вовсе не в глаза.
Послышалась усмешка.
– Взял с тебя пример, – темным от желания голосом ответил Грегор.
Снова опустила руки, полные масла, на его кожу, заскользив по бедрам, очертив тазовые косточки и продолжив путь вниз.
Совсем вниз.
– Лилиана, – хрипло выдохнул мужчина, как только я дотронулась до его твердого, как каленая сталь, желания.
Он быстро задышал, натянув ткань ремешка, которым я стянула его запястья. Мышцы на руках опасно напряглись.
Я двинула обеими руками по гладкой коже. Цветочное масло делало движения мягкими и легкими. И еще более горячими.
Мне нравилась эта игра. Определенно нравилась. Пальцы скользили все более уверенно. Глаза Грегора закрылись, и он запрокинул голову назад, жадно хватая воздух ртом. Ширма жалобно скрипнула вслед за его резким вздохом.
У меня между ног становилось все жарче. Было слишком сложно следить за натянувшимися, как струна, мускулами, приоткрытыми губами, с которых срывалось хриплое дыхание. Бедрами, иногда нервно двигающимися навстречу.
– Лили… – выдохнул он, напрягаясь все сильнее. Я поняла, что он уже на самой грани.
И резко остановилась.
Грегор распахнул опасно-черные глаза, в которых плескался животный голод
Я дерзко улыбнулась, слегка проведя ногтями по пышущей жаром груди, и медленно попятилась назад.
– А теперь я буду тебя рисовать, – невозмутимо сказала я, подходя к столу и наклоняясь в поисках бумаги.
– Развяжи меня, – хрипло приказал мужчина, продолжая прожигать меня тьмой своих глаз.
– Знаешь, в рисунке должна быть экспрессия, – специально не обращая внимания, продолжала я. Наигранно-задумчиво взмахнула в воздухе грифелем: – Понимаешь, страсть должна быть видна на бумаге!..
Вопреки ожиданиям, Грегор улыбнулся. Но это была улыбка хищного зверя.
Мурашки пробежали по спине от одного его взгляда, обещающего мне неминуемое наказание.
– Развяжи, или хуже будет, – мягким, завораживающим голосом проговорил он.
– И не подумаю, – ответила, улыбаясь и делая какие-то смешные наброски на бумаге.
– А если так? – прошептал вдруг он, глубоко вздохнув и вдруг успокоившись.
Я резко подняла голову, чтобы понять, что происходит.
И громко выдохнула.
Грегор на миг закрыл глаза, чтобы уже через секунду передо мной открылась черная пропасть с алым пламенем на дне.
Жар окутал легкие, лизнул ребра. Брызнул в кровь, сдавив горло. Позволив лишь жалко всхлипнуть, теряя рассудок от желания, скрутившегося спиралью между бедер.
Я задрожала, инстинктивно сжав ноги и опустив руку на низ живота. Дышать было невыносимо тяжело.
Я и так хотела его. Очень хотела. Но Грегор вновь и вновь заставлял меня просто сходить с ума. Заставлял тело подниматься на такой уровень чувств, когда страсть затмевает все. Разум, волю, инстинкты.
Его магия накатывала волнами, смывая внутри меня все преграды эротической выдержки. И если первая волна не достигала цели, приходила новая.
Я вот-вот могла превратиться в дикарку, одержимую страстью, влечением. Хотя, наверное, я уже была такой. В голове крутилась лишь одна мысль: как поскорее развязать этого мужчину, умоляя его сделать со мной все, что угодно.
Лишь бы быстрее… Лишь бы жарче…
Прикоснуться к его сильному телу, покрывать поцелуями сантиметр за сантиметром. Очерчивать изгибы его мышц не грифелем на бумаге, а языком, зацеловывая. Ласкать напряженный живот с жесткими кубиками, прикусывая кожу. Обхватить губами член, страстно, глубоко. Чтобы хриплый стон сорвался с мужских губ…
Я тяжело дышала, с трудом осознавая, что происходит.
Грегор улыбался. Эта темная улыбка – последнее, что помогало мне удержаться в игре. И крохи самообладания не были утеряны.
Я глубоко вздохнула и на негнущихся ногах сделала еще один шаг назад, многозначительно покачав головой.
Мужчина ухмыльнулся. Я уже была готова поверить, что победа осталась за мной. Но в этот момент Грегор с силой напряг руки. Вздулись вены на стальных мышцах. Скрипнул металл за мужской спиной. А потом вдруг затрещала ткань…
– Грегор? – выдохнула я, изумленно глядя на его сжатые в кулак кисти.
Несколько секунд ничего не происходило. И я уже почти успокоилась. Ровно до того момента, как ткань ремешка не треснула и не освободила его.
Охотника.
Сердце ушло в пятки, кровь ударила в виски. Взвизгнув, я бросилась вокруг стола, но уже на повороте сильные руки схватили меня за талию и подняли вверх, перекидывая через плечо. Сделав пару шагов, Грегор бросил меня на диван в углу комнаты и лег сверху, заведя руки за голову. Полностью лишив меня возможности двигаться.
Наши обнаженные тела соприкоснулись. Горячая кожа Грегора обжигала. Пьянила.
– Ну, вот и все, моя маленькая рыжая лилия, – низким, немного рычащим голосом проговорил он, тут же жадно прикусывая меня за ухом, спускаясь губами ниже, целуя основание шеи.
Я тихо застонала, запрокинув голову, сходя с ума от удовольствия.
