– Слушай, а ты знаешь, откуда это выражение пошло? – спросил вдруг Зубов.
Сергей оторопело посмотрел на него:
– Какое?
– Как сквозь землю провалиться. Откуда оно взялось?
– Ну… Это фразеологический оборот. Я, конечно, не филолог, но думаю, это отсылка к древним мифам, когда души умерших жили в подземном царстве Аида. Отсюда и выражение «провалиться сквозь землю», то есть умереть. Если уж тебя в филологию потянуло, то таких примеров масса. Можешь еще вспомнить присказку «Не сносить мне головы». Это означало быть пойманным и наказанным за совершенный проступок. В первоначальном варианте «отрубить голову».
– Черт. – Зубов потер кулаками глаза и устало откинулся на спинку стула. – И чего всякая глупость в голову лезет? Мне иногда кажется, с этим дурацким делом я сам с ума сойду. Хотя постой. Ты что-то важное сейчас сказал.
– Я всегда говорю важное. Это от того, что я есть твой старший товарищ, – назидательно сообщил Лавров. – Ладно, Леха, хорош дурью маяться. Давай к делу.
Они успели обсудить несколько важных вопросов, когда в кабинет ввалился коллега из соседнего отдела. К солидному брюшку, обтянутому давно не стиранным свитером в катышках, он прижимал пластиковый бочонок с пивом.
Лавров поморщился. С некоторых пор он не терпел в мужиках неопрятности, поскольку она, неопрятность эта, напоминала ему о тех временах, когда он сам лишь чудом не скатился на дно. Чудо это звали Лилия Ветлицкая, ныне Лаврова, его законная вторая жена.
– Привет, Михеич, – поздоровался тем временем менее чувствительный к чужому внешнему виду Зубов. – Не рановато ли пиво? В два часа дня.
– Чего? Да нет, я на вечер прикупил, – бодро сообщил Михеич, он же капитан Михеев. Слишком уж бодро. Любой, даже самый неопытный, сыщик такое вранье распознавал вмиг. – Ребята, я ж к вам по делу. У вас ориентировка на бабу проходила? 32 года, волосы светлые, собранные в высокий хвост, одета в джинсы мужского кроя и, возможно, дубленую куртку из овчины на молнии?
– У нас, – подобрался Зубов. – Неужто нашли? Где?
– Да не то чтобы. – Михеев замялся, но только слегка. – Мне кажется, я ее на улице видел. Я же сегодня за город ездил – там у меня свидетель по одному делу живет, вот я к нему и мотанул с утра пораньше. А когда возвращался, заехал в ларек – пивка-то вот взять. Там-то я эту девицу и увидел. Просто сообразил не сразу, квартала три потом проехал, когда понял, что она по ориентировке проходит. Вот я сразу к вам.
– Сразу, – передразнил его Лавров. – Где хоть это было?
– Так на Окружном шоссе, – бодро сообщил Михеев. – Она в очереди, в ларьке передо мной стояла. Купила жвачку и бутылку лимонада. И потом ушла.
– Куда? – заорал Зубов, который вдруг почувствовал холодок в позвоночнике. – Пошла она куда?
– Да откуда я знаю, куда она пошла? – Михеев развел руками. – Я пиво купил, в машину сел и уехал. И только потом вспомнил, отчего она мне знакомой показалась. Смутно.
– Михеев, ты ж все-таки оперативник! Хотя, кажется, и ненастоящий, – зло сказал Зубов. – Ты напрягись хоть немного, вспомни. Она в машину села? Или дорогу перешла? Или что? Может, сквозь землю провалилась?
– Вот чего ты, Зубов, орешь-то все время? – обиженно сказал Михеев. – Я ж к вам сразу, первым делом, а вы на меня собак спускаете. Не было там никакой машины, кроме моей. Она шоссе перебежала, причем на красный свет, и по дороге пошла, которая в «Изумрудный город» ведет.
– О господи! – заскрежетал зубами Алексей, вскочил со стула, схватил куртку, одновременно набирая номер Анны. – Аня, Анечка, да возьми же ты трубку!
– Спокойно, Леха. Вместе поедем. – Лавров тоже встал, потянулся за висевшим на вешалке пуховиком. – Ладно, Михеев, с нас, похоже, причитается, хотя пиво в рабочее время ты все-таки не пей.
Ловко вытеснив Михеева из кабинета, Лавров запер дверь, сунул в карман ключ и выскочил на лестницу, по которой уже кубарем скатывался вниз побелевший от страха Зубов.
До «Изумрудного города» они домчались за десять минут, рекордный для обеденных пробок срок. Сидящий за рулем Лавров бросал свою машину в малейший просвет, уверенно продвигаясь вперед и не обращая внимания на сигналы светофоров. Зубов молчал, тяжело дышал, снова и снова набирая номер Анны, которая по-прежнему не отвечала на звонки.
– У тебя ключ от ее квартиры есть? – спросил Лавров, бросив короткий взгляд на побелевшего от ужаса приятеля. – Да не бойся ты, Леха! Все хорошо будет. Ну, мало ли куда она шла. Почему обязательно к Анне? Да и вообще, может, Михеев ошибся.
– Вот и проверим, – хрипло ответил Зубов. – А ключа у меня нет. Но если будет надо, я эту проклятую дверь ногой вышибу. Или головой, если потребуется.
– А почему она вообще дома? Сегодня же не выходной.
– Вторник сегодня, у них галерея по выходным работает, а в понедельник – вторник закрывается, – с мукой в голосе объяснил Зубов. – Мы с ней договаривались сегодня вечером встретиться. Она собиралась с утра в супермаркет съездить, ужин приготовить. А я после работы к ней прийти должен.
– Ну вот, видишь. Так, может, она в супермаркет и ушла.
– А трубку почему не берет?
– Потому что дома ее оставила. Леха, ну хватит психовать. Сейчас доедем уже.
Машина въехала во двор высотного красивого дома, стены которого были отделаны стильными зелеными панелями, красиво переливающимися на зимнем морозном солнце. Цветовое решение стен стало визитной карточкой этого престижного микрорайона, квартиры в котором стоили баснословно дорого. Казалось, что за шлагбаумом, отделяющим «Изумрудный город» от остального города, менялся не только пейзаж, но и воздух, и даже внешний облик людей.
Здесь не сидели на лавочках бедно одетые старушки, а лишь элегантные дамы неопределенного возраста «сколько-то плюс» чинно вылезали из-за руля припаркованных дорогих авто. Мамы с малышами были одеты исключительно в брендовую одежду, купленную явно не на вещевом рынке, а на закрытых показах Лондона и Милана. Здесь в воздухе не висел отборный мат, не пахло сигаретами и дешевым портвейном, и в целом микрорайон почти не отличался от таких же кондоминиумов, находящихся где-нибудь в Европе. Дом, в котором жила Анна, был девятиэтажным. Таких здесь было всего два, а все остальные дома принадлежали к так называемой «застройке малой этажности»: красивые здания, высотой в четыре-шесть этажей, с квартирами на двух, а то и трёх уровнях, и светлыми просторными мансардами в парижском стиле под самой крышей. Лавров благодаря матери-предпринимательнице и сам проживал в загородном коттеджном поселке, то есть окружающая обстановка у него никакого дискомфорта не вызывала. А вот Зубов в очередной раз ощутил собственную неуместность в этом царстве роскоши и благополучия. Впрочем, сейчас ему было не до мыслей о социальном неравенстве.
Пока Лавров запирал машину, Алексей успел нетерпеливыми пальцами набрать код нужной им квартиры. Гудок, второй, третий… Они ввинчивались в черепную коробку, готовую взорваться от ужасных мыслей.
