Дети, закованные в сталь, и превращенные в чудовищ…
Что мы могли сделать?
Но так или иначе, а мы застлали равнину телами, и Змеев осталось меньше половины. Если они атакуют, мы снова начнем стрелять и поубиваем их всех. Ледовый Сад сумеет выстоять.
Так я думал тогда.
Башня перестала расти и встала на высоту нашей стены, а увенчивала ее железная голова чудовища, точно такая же, какую носили на забралах всадники Змеев. Башка, похожая на череп рептилии, с выдвинутой зубастой челюстью из сверкающей стали.
Голова эта шевельнулась из стороны в сторону, а потом из нее раздался гудящий, гремящий окрик: «Лазарь, восстань!», прокатился над равниной и вернулся, отраженный от леса.
— Смотрите! — крикнул Н’Деле, показывая вниз.
Всюду на равнине тела Змеев принялись шевелиться. Сперва неспешно, а потом все быстрее, отталкиваясь руками и поднимаясь на ноги. Не все. Те, чьи тела были раздроблены, у кого оторвало головы, те, кто был раздавлен или разорван на куски, продолжали лежать неподвижно, но вставали прошитые стрелами, вставали те, чьи тела были пробиты обломками, или у кого были оторваны конечности. Вставали и те, чьи тела продолжали гореть. Многие. Слишком многие.
Мы молчали.
Они вставали и ощупывали землю вокруг в поисках оружия. Было видно, что делают это не вслепую, но пытаются найти нечто, что еще не сломано и не согнуто, что все еще можно использовать.
— Что теперь?! — спросил Ульф с раздражением в голосе.
— Маити суэнда, — ответил Н’Деле. — Ходячие мертвецы.
Ночной Странник в ярости ударил ладонями по бедрам.
— Я так не играю! Да от такого, perkele, удар может случиться. Соорудил себе живые трупы? Ну как так можно! Как их задержать? Только учти: если скажешь, что никак, потому что они мертвы, сброшу тебя вниз.
Н’Деле пожал плечами.
— Отрубить голову или перерубить позвоночник. Через какое-то время они и так умрут, но когда именно, это зависит от того, насколько хорош нхаво, а этот, похоже, неплохо справляется. Кажется мне, что это те, кого мы уже убили сегодня, он пошлет их в первых рядах. Маити суэнда не чувствуют боли и помнят только о приказе, который им отдали.
У них нечеловеческая сила, однако, используя ее, они приближают свою вторую смерть. Если будут сражаться и взбираться по склону, проживут только до завтра, но если они под властью по-настоящему сильного чародея, то проживут и три дня.
Мертвые, встающие на бой. Ходячие трупы.
Что мы могли сделать?
— Огонь? — спросил Ульф деловито.
— Только очень сильный. Облившись драконьим маслом, они могут ходить и час.
— Ладно, играй: натягивать машины! А потом — в сторону осыпи. Бить по головам.
Они маршировали неостановимо и карабкались на склон. Людей бы мы остановили с легкостью, этих — нет. Они не шли вслепую или неловко. Я видел такого, который сломал ногу, а потом воткнул кости в тело, чтобы суметь идти дальше. Падали на них камни и стрелы, окатывали мы их струями огня. А они горели и ползли вверх, и откатывали камни, чтобы освободить перевал.
Скалы падали с грохотом, поднимая тучи пыли, а они перли вперед и вверх.
Мы стреляли из арбалетов, а они вырывали стрелы и бросали их в нас. Порой нам удавалось попасть в голову, и тогда труп замертво падал вниз, но попасть нужно было в лоб. Одному моя стрела сорвала все лицо — от носа вниз вместе с челюстью, а он продолжил карабкаться вверх. Я натягивал, взводил и стрелял, но попасть не мог. Прошил трупу три раза грудь, шею и плечо, вырвав железный наплечник, но он продолжал идти. Притом трупы эти были ловки, словно кебирийцы, с легкостью ползли наверх, одним прыжком преодолевали камни размером с человека.
А потом мы сражались, сбившись в кучу, сталкивая живые трупы копьями вниз, рубя в упор и стреляя им в лица.
Я видел, как одного из них проткнули копьем, он же издал змеиное шипение, ухватился за копье одной рукой и дернул, поднимая гвардейца в воздух, и перебросил его над собой в пропасть.
Я сражался мечом, заслоняясь круглым щитом Ночных Странников, и сумел отрубить одному голову, но такой фокус удался мне лишь раз. Ульф двигался, словно торнадо, то и дело вскидывал над головой этот свой странный меч, заслонялся и приседал так быстро, что за ним не поспеть было и взглядом, но противников было много. Н’Деле сражался спиной к Ульфу, вертя двумя саблями, подскакивая и уклоняясь, припадая к земле или рубя с подскока.
Я, Спалле, Бенкей, Сноп, Варфнир и Сильфана встали спиной к спине полукругом, упорно рубя по шеям и по рукам. Мы нашли хорошее место: уперлись о скальную стену, и они не могли сюда втиснуться, когда мы атаковали по трое зараз: сперва двое ударяло по рукам и ногам, а если Змей падал, третий отрубал ему голову. А потом мы сбрасывали тела на ползущих следом.
Вот только они все лезли, а мы выбивались из сил.
Наконец, несколько из них прорвались на другую сторону перевала, к озеру, и бросились на баллистников. Те едва успели выхватить мечи, когда их буквально облепили Змеи; мы бежали на помощь, я видел издалека, как большой живой труп, по всему телу покрытый татуировками, хватает человека, одним движением уклоняясь от удара, поднимает его над головой и кидает на катапульту, а потом пинком освобождает рычаг, посылая несчастного вместе с зарядом на другую сторону горы и стены, прямо в свои собственные ряды.
А потом нас загнали спиной к озеру, мы стояли по колено в воде, защищая Сильфану, а на нас бежало где-то двадцать мертвецов.
Мы ничего не говорили, хотя и знали, что это уже конец: все мы едва могли дышать от усталости. Однако когда мертвецы подбежали к озеру, раздался глухой визг, и те буквально свалились под градом стрел. Стрел было столько, что по крайней мере некоторые разбили черепа или проткнули хребет.
Я увидел на вершине арбалетчиков, которые со стены взобрались на самый хребет, следующие маршировали по парапету стены к перевалу, стреляя с трех рядов и передавая сзади вперед натянутые арбалеты, так что каждые несколько ударов сердца их четырехугольник плевался градом стрел.
Потом снова помню Ульфа и Н’Деле, отступающую стену спин гвардейцев, крик и огонь. Мы собрались вокруг Нитй’сефни, упершись мечами в скалу, загнанно дыша и не в силах говорить, все обрызганные кровью и прокопченные дымом.
— Перевал падет, — прохрипел Ульф. — Гарнизон может отступать вдоль стены, к укреплениям Восточного Дозора, но нам нужно в город. Я должен войти в башню и начать деять. Другого выхода нет. Арбалетчики, может, отбросят их, но не остановят. Я должен это закончить.
Потом мы бежали по улицам, освещенным пожаром. То и дело в небе появлялась сотканная из молний ветка и ударяла куда-то в город. Казалось, что кто-то ими управляет.
Деющие, владеющие молниями…
Что мы могли сделать?
