Я выбрал двенадцать фигурок людей, животных и странных созданий, которые расставил перед собой на столе, и стал ждать, что случится дальше.
Старик держал в металлических щипчиках небольшой кусочек чего-то похожего на воск, поджег его от светильничка, легко дуя на тлеющий кончик.
— У этих фигур есть свои названия, — сказал. — Показывают важнейших из людей, кого ты встретишь, но могут также означать события, стихии или даже действия демонов.
Расставил их на доске в разных — похоже, важных — местах. Теперь все выглядело так, словно мы должны были во что-то сыграть. Воск начал тлеть и сочиться дымом, и он вбросил его в металлическую мисочку. Я подозрительно потянул носом, но это не была проклятая Смола Снов. Обычные благовония, хотя и со странным запахом. Он поднял миску и подул в нее, направив дым на стоящие на доске фигуры. Дым осел на доску странно, словно приклеившись, и тянулся по ней, словно туман по болотам, не рассеиваясь и не улетая.
— Мне придется ранить тебя в руку. — Одноглазый вынул узкий стилет с рукоятью, оправленной в серебро и кость. — Протяни ее над столом.
— Я зарабатываю руками на хлеб, старик, — сказал я со злостью. — Тебе не достаточно всех моих денег, хочешь меня еще и искалечить?
— Не ерепенься, — рявкнул он. — Мне нужна твоя кровь. Правда требует жертв. Я тебя потом полечу так, что ничего и чувствовать не будешь.
Я протянул руку, а он сильно ухватился за нее и провел острием поперек ладони, в дюйме от пальцев. Боль была короткой и острой, как от ожога.
— Теперь стисни кулак и проверни, словно хочешь воткнуть в стол стилет. — Он передвинул мой кулак в должное место, и кровь сперва закапала на доску крупными каплями, а потом полилась ручейком.
Я смотрел, как капли падают на дерево сквозь слой дыма, как наполняют желобки и текут, словно по венам в теле. Некоторые черточки оставались пустыми, а другие краснели от моей крови, создавая рисунок в рисунке.
— На, — он кинул мне скрученную в рулончик чистую тряпицу. — Хватит. Можешь перевязать руку.
Я перетянул рану, помогая себе зубами, когда услышал скрежет. Поднял взгляд и увидел, что фигуры задвигались. Они словно ожили и принялись смещаться в разных направлениях, раздвигая колеблющийся дым, что скрывал их примерно до половины. Я поднял подозрительный взгляд на Воронову Тень, но казалось, что он не делает никаких фокусов. Он опер подбородок на сплетенные пальцы и внимательно смотрел на доску, словно наблюдал за движением, совершенным его противником.
— Мать стоит на поле Клана, — заявил. — Стоит и ждет. Это она послала тебя в путь. Ты не только убегаешь. Ты еще и выполняешь миссию. «Мать» не обязательно означает родительницу. Это может быть и отец, ребенок или все люди твоего рода или племени. Им угрожает опасность, на тропе их множество врагов, а ты должен их спасти. Но важно для тебя лишь то, что Мать жива. Очень сложный расклад… Очень много ответов на слишком много вопросов. Все перекрещивается. Ответы в том, где именно кровь собирается на полях Стихий, Домов и Намерений. В том, где стоят фигуры.
— И где же во всем этом я? — спросил я, вытягивая шею.
— На табурете в корчме «Под Морским Пахарем», — проворчал он. — Это не на тебя мы здесь смотрим, но на судьбу, что тебя окружает. Тут слишком много всего, потому выберем важнейшие вопросы и попытаемся найти на них ответы.
Я открыл рот, чтобы сказать, что не задавал пока ни одного вопроса, но он прожег меня взглядом и склонился над доской, а его лицо спряталось за полями шляпы.
— В месте, где ты находишься, тебе не грозят старые враги. Они потеряли твой след. Тут безопасно. Тут есть новые враги, но это не так опасно. Не думаю, чтобы они тебя убили, если пойдет дождь. Скорее, это ты прольешь кровь, и потом тебя будут искать мстители. Куда более сильные, чем эти, и ты не сможешь их победить. Это не обязательно будут люди, кровь соединяет их с полем Урочища, Дурного Изменения и полем Бестии. Но ты уже встречал людей-бестий. И у тебя было заклинание, что позволяет их отгонять. Если ты его вспомнишь, придет подмога. И тогда-то ты найдешь то, что ищешь. Ах да, ты не знаешь, что оно. Проверим.
Он махнул ладонью, разгоняя дым, и несколько фигур со скрипом передвинулось.
— То, что ты ищешь, — это человек. И не человек. Как и твой враг, о котором я говорил, тот, живой демон. Но этот как бы его противоположность, хотя происходит из той же бездны вне мира. Этот силен иным образом. Порой его слабость — это его сила. Ты ищешь Странника. Вокруг него сплетаются линии судьбы. Кровь соединяет его с полем Звезды. Обычно означает оно тоску по неизвестному, которую вы там, на Юге, не ведаете, а у нас здесь такое в крови, потому нам приходится бросаться в море. Но это может означать и нечто совершенно иное. В этом Страннике много удивительного. Он чужак и мало понимает, но быстро учится. Порой смотрит и не видит, потому что смотрит другими глазами. Порой он непобедим, а порой слаб как дитя. Прибыл издалека, но плыл не по морю. И не шел сушей. Как и тебя, его привела звезда. Та самая звезда севера. Звезды порой падают. Он тоже упал. Да. Выплюнули его звезды.
— Почему я должен его найти? — спросил я.
— Потому что тогда ты можешь соединить свою судьбу с его. Тебе не придется искать путь — просто иди за ним. Странник желает того же, что и ты. Вот только в отличие от тебя он может это сделать. Может свалить Королей Бездны. Ему понадобится лишь лед, огонь, кровь и гнев. Ему придется свести войну богов на землю.
— Поможет ли это Матери? — я указал на фигурку женщины с ребенком на руках, укутанной в плащ.
— Мать связана кровью с полем Края и полем Победной Силы. Окружают ее враги. Ей некуда идти. На этом поле она не выживет. Она должна оказаться на другом поле: Сада, Леса или Дома. Но тот, кто меряется силами с Королями Бездны и начинает войну богов, может такое совершить, если получит помощь — если не погибнет, если справится. Так выглядит, парень, ветка судьбы сейчас. Но линии ведут к Страннику, тому, кто может за миг спутать эти линии снова. Он даже не знает об этом. Из рук его, возможно, выйдет расклад, в котором Мать стоит на поле Сада или Леса. Мудрец, который посоветовал Матери, чтобы выслала тебя к нему, именно на это и рассчитывал.
Я взглянул на старика и заметил, что вот уже какое-то время он не смотрит на доску.
— Где этот человек? — спросил я.
— Он умер, парень. Далеко отсюда. В горах.
— Умер?..
— Да. Но скоро он проснется. Возможно, просыпается как раз сейчас. Нужно время, чтобы он очнулся и добрался сюда. Нужно терпение. Он прибудет.
— Умер, но прибудет?..
— Это предсказание, сыне. Оно всегда неясно. Скажу тебе лишь, что порой можно умереть разными способами и бывают дороги между мирами живых и мертвых, которыми не всякий может пройти.
Он тяжело откинулся на лавке, оперся о стену. Слабый свет пал на его лицо, и я увидел, что единственный его глаз приугас, по лицу поползли морщины, и оно приобрело нездоровый восковой цвет. Из носа Вороновой Тени потекла струйка крови. Он поднял трясущуюся ладонь и вытер лицо, оставив багровую полосу поперек щеки.
