Но стражник сидел неподвижно, не поворачивал голову и не поднимался со стула. Амулет на его груди покачивался все медленнее, фрактал заклинания тоже пульсировал все слабее.
А потом сидящий труп вдруг шевельнул руками. Ладони его принялись сжиматься в кулаки, перебирая пальцами так, словно те были одарены независимой волей — шевелились, словно нервные осьминожки.
Один безумный миг Вуко прикидывал, не подсунуть ли под руки серпы, но решил не рисковать. Туловище трупа вдруг накренилось медленным, механическим движением, заставляющим вспомнить японские заводные игрушки, одна ладонь коснулась рукояти, потом вторая, клинки заскрежетали по полу, и труп распрямился, сделался неподвижен, воткнув взгляд в дверь.
Медальон внезапно выстрелил пучком лучей, которые и вправду отразились от углов и граней стен, снова сплетаясь в сеть рубиновых лучей.
И все стало неподвижным.
Драккайнен подождал, а потом осторожно шевельнулся, все еще готовый выстрелить серией ударов и уколов, но охранник не двигался, упершись мутным взглядом в дверь.
Наконец Вуко выпрямился, с таким чувством, будто у него лопнут напряженные мышцы, и вышел спиной из комнаты, все время целясь копьем в спину сидящего.
Закрыл дверь, снова осторожно поставил растяжку поперек короба и мысленно еще раз вспомнил все ловушки.
В ванной сдвинул на место плиту, проверил, поместится ли он сам в отверстии, и оказалось, что нет. Тогда он сдвинул плиту частично, положил копье под отверстием, после чего перебросил сложенную напополам веревку, привязав один конец к штифту, второй проплел сквозь отверстия спусковой «восьмерки» и скользнул в темноту отхожего места, протискиваясь в щель рядом с плитой. Спустившись чуть ниже, заблокировал себя, расперся спиной и ногами в тесной трубе, передвинул плиту над головой и спокойно съехал вниз. На половине пути толкнул ногой в стену и попал в тесную дыру, что вела в ванную этажом ниже. Там дернул второй конец веревки, вырывая штифт, и сунул руку в канал, чтобы поймать падающее копье, прежде чем то ударит о камни и наделает шуму.
Его люди сидели под стенами, терпеливо ожидая его в темноте.
Драккайнен присел на расшатанном и оббитом унитазе, свертывая веревку в удобную, тесную бухту, тяжело при этом дыша.
— Есть у кого вода? — спросил.
* * *
В помещениях внизу расположение комнат было другим, чем этажом выше, но здесь они не нашли никаких ловушек. Но все равно Вуко входил первым, осторожно, проверяя все своим пылающим глазом.
Посредине стоял стол, другой, чем этажом выше, каменный и массивный, выросший, похоже, из пола вместе со всей остальной комнатой, под стеной был очаг, а вокруг — наскоро сбитые из необработанных досок полки, заставленные глиняными и стеклянными сосудами, на стойке с горизонтальной жердью рядком висели одежды, с вбитых в полки крючков свисали пучки трав и водорослей. Все это напоминало мастерскую алхимика или аптекаря. В воздухе воняло гарью, смешанной с тяжелым запахом трав, благовоний и словно бы уксуса с карбидом. Вокруг некоторых сосудов виднелся проблеск и лениво вьющиеся полосы заклинаний, но ничего не пылало предупредительно-рубиновой краснотой.
— Осмотримся, — обронил Вуко. — Каждая вещь, которую вы берете в руки, должна потом оказаться в точности на своем месте.
Пепел в камине был холоден, но где-то в глубине его все еще ощущалось легкое остаточное тепло. Огонь погас где-то сутки назад.
Драккайнен подозрительно оглядел стоящее перед столом седалище — простое деревянное креслице с гнутыми ножками, а когда осторожно присел, ощупал столешницу снизу, потом потряс световым шаром и проверил все еще раз.
На столе стояла металлическая баночка с фитилем, которая напоминала чем-то примус или переносную печку, деревянная коробка с косо заостренными тростинками со следами какой-то туши, керамические мисочки, фаянсовая ступка с пестиком, несколько бутылок и банок из толстого стекла, железные щипцы, украденные, должно быть, у кузнеца, миска, полная таинственных комочков и кусков минералов, небольшой медный алембик, острый стилет.
— Одежда так себе, — вынес вердикт Спалле, поднимая полу испятнанного и кое-где протертого суконного плаща.
— Таки должно быть, — ответил Драккайнен. — Это маскировка. Наверняка найдешь здесь и яркие, которые должны привлекать внимание. А потом достаточно сбросить такое — и уже не заметишь его в толпе.
Среди плащей и накидок были самые разные: разной степени обтрепанности, побогаче и победней, но все были лишены каких-либо характерных элементов, не было на них никаких сложных украшений, вышивок или узоров. Используя представленный тут гардероб, можно было переодеться в купца, портового оборванца, типичного воина с Побережья или чужеземца из не слишком известных здесь стран.
В углу помещения, в простом деревянном сундуке, лежали три комплекта одежд замковых стражников вместе с капеллинами, поясами и туниками со знаком дерева.
— Осторожней с теми банками. Большая часть — яды или ошеломляющие субстанции, — сказал Вуко, осторожно принюхиваясь к содержимому бутылки, заткнутой стеклянной пробкой. — Или у нас тут отравитель, или исключительно жадный к приключениям наркоман.
Очередной стоящий в стороне стеллаж из связанных ремнями посохов, с полками из досок, предназначался для оружия, но того было немного, и выглядело оно совсем не представительно. Снова несколько баночек с бурой субстанцией густоты меда, развернутый кожаный пояс с рядом небольшим кинжалов для метания — каждый клинок с зазубринами, измазанный липкой мазью; комплект узких, как иглы, наконечников стрел — и других, плоских, листовидных, со скверно надрезанной поверхностью, видимо, затем, чтобы ломаться в ране; ножи, похожие на кукри, с рукоятью, обернутой ремнем, но с клинком странной формы, полным отростков, крюков и шипов.
— Один из его людей там, в доме Вяленого Улле, вышел против меня с чем-то таким, — кивнул Вуко.
— А трость наверху похожа на тот посох со скрытыми клинками, который носит Филар, — заметил Грюнальди, указав на палку из выглаженного темного дерева, в нескольких местах окованную латунными кольцами.
— Он называет это «посохом шпиона», — подтвердил Драккайнен. — Словно кому-то еще не хватает доказательств, с чем мы имеем дело.
Вуко подошел к одной из полок, тщательно ощупал конструкцию, встряхнув ее, а потом принялся обстукивать хребтом ножа.
— Что ищешь? — заинтересовался Спалле.
— Не знаю, — ответил Драккайнен. — Узнаю, когда найду.
Присел, проверяя нижние поверхности досок, исполняющих роль полок, ощупал швы плащей, висящих на жерди, обстучал креслице, дергая его за все подряд. Ножка одной из полок его заинтересовала. Не понравился звук, который та издавала при обстукивании, к тому же жердь, из которой она была сделана, оказалась потолще остальных. Полки были сделаны из соединенных затесами и связанных ремнями жердей и походили на нечто вроде сужающихся кверху лестниц. Между ними, упираясь в как бы ступеньки, стояли полки из досок, придавая всей конструкции устойчивость. Вуко приказал двум своим людям держать полку, а сам присел у ее опорной ноги, крутя ее и обстукивая ножом.
