Камерой была естественная пещера. Не комната, не подвал и не помещение специального предназначения, а просто пещера, возможно, старше, чем сам замок, с неровным полом с торчащими скальными зубцами и с потолком, ощетинившимся известковыми потеками.
Где-то плескалась, капала и хлюпала вода, наполняя воздух симфонией эха. Воздух был холоден, влажен и отдавал подземным, серо-минеральным запашком уснувшего вулкана и каким-то упрямым, невыносимым смрадом. Резким и странно знакомым.
Выслеживающий шар нерешительно крутился по полу, словно игрушка, что никак не может вылезти из угла.
— Что-то должно тут быть, — пробормотал Драккайнен.
Повел по пещере своим пылающим взглядом, пытаясь заметить какие-нибудь подробности, но нашел лишь слабые следы использования магии, развеянные и не говорящие ему ни о чем, какие-то брызги на стенах, отпечатки ладоней на поверхности скал, мазки и потеки. Может, тут случилась магическая стычка, а может, просто прошел некто, у кого в руках был пропитанный магией артефакт, и он оставил магическую пыль там, куда дотянулся. Что хуже, лежащие среди скал и камней световые шары плохо справлялись с освещением помещения, ощетинившегося камнями и сталактитами; всюду полнились странные подвижные тени и проблески на рыже-белых потеках. Для него — человека с единственным глазом — это был кошмар. Подумалось даже, что с легкостью повыбивает тут себе зубы.
Наверное, поэтому он увидел ее не сразу.
Сперва заметил движение уголком глаза. Изменение расклада тени и проблесков среди стен. А потом в хаосе отсветов и пятен мрака он заметил встающую под потолком фигуру. Невыразительную, сотканную из тумана, испарений и бледных болотных огоньков, увенчанную уродливой рогатой головой, с пылающей зеленью глаз и масляным блеском на кровавом частоколе ощеренных зубов.
Как-то он пытался учить своих разведчиков — совершенно рефлекторно — ориентировке по циферблату. Все это «на четыре, на двенадцать», но идея провалилась, разбившись о культурный барьер. Они совершенно не могли такого понять, пытались учиться механически, раз за разом ошибаясь. И проблема даже была не в циферблате, который ни о чем им не говорил, но в том, что они не привыкли думать в цифровых категориях. Некоторые ощущали направление сторон света, словно ласточки, другие — нет, и в этом не было никаких правил. Даже понятия «лево» и «право», которые они знали, особого значения не имели. Тогда он махнул рукой и решил положиться на инстинкт.
Потому только крикнул:
— Враг! Впереди, под потолком! — сам уже перепрыгивал скалу и выдергивал меч из ножен, остальные отреагировали согласно правилам. Когда он восстанавливал равновесие между камнями, ища взглядом парящего над головой демона, сбоку было уже двое стрелков и страховка за спиной.
Однако тварь не отреагировала, все так же возвышаясь в метре над ними, поводя фосфоресцирующим взглядом над зубастой пастью, под короной кривых рогов, шевеля остальным телом, словно висящая в воде медуза.
— Арбалет, стрела в горло, — процедил Драккайнен.
Тетива оглушительно щелкнула в закрытом пространстве, стрела ударила о камень, но больше не случилось ничего. Только сзади раздалось тарахтение взводимого арбалета.
Вуко оценил положение чудовища, по-птичьи вертя головой, после чего соскочил со скалы, пряча меч.
— Безопасно, — сказал. — Это кукла. Пустая кукла, висящая в пещере.
— Даже не она, — ответил кто-то сзади. — Это как бы плащ с надетой сверху башкой.
Вуко вдруг остановился, оперся ладонью о скалу и замер на миг, свесив голову, прижимая ладонь к векам и скаля зубы.
— Что происходит? — спросил Грюнальди.
— Ничего… — прошипел Вуко. — Та магическая пыль в моем глазу. Скоро придется отсюда выходить…
Он тряхнул головой по-боксерски, а потом выпрямился.
Когда принесли из углов пещеры светящиеся шары и потрясли ими, заставив стать ярче, оказалось, что чучело висит над глубокой щелью, что ведет в темноту.
Драккайнен обошел осторожно пропасть и поднял шар, что держал в руках.
— Ну чудесно! — сказал, осветив деревянный стеллаж с размещенными по сторонам шкивами. Некоторое время он изучал сооружение, а потом осторожно снял защелку и несколько раз крутанул ручку. Тварь, висящая у потолка, плавно съехала вниз и замерла перед их лицами, развеваясь клочьями муслина, колышась над дырой. Разведчик снова накинул защелку, и было слышно, как он шарит в темноте. Потом вынырнул, держа небольшой глиняный кувшин.
— Осторожно…
— Это не ловушка, — объяснил он. — Чувствую, что ничего магического там нет. Это жир… — Он осторожно понюхал пальцы и отодвинул руку подальше от источника света… — …с фосфором.
— С чем?
— Такой порошок, что светится в темноте. Маска смазана им, потому и светится.
Он осторожно вынул свое складное копье и раздвинул свисающие под маской куски ткани, открывая упряжь из широких кожаных ремней.
— Кто-то это надевает, а потом опускается в эту щель. Зачем?
Вуко сильно тряхнул одним из своих шаров и бросил его в дыру. Было слышно, как тот падает на что-то твердое, а потом катится и подпрыгивает, пробуждая внизу эхо, звенящее между стен. Но полетел шар недалеко.
— Метров пять, не глубже, — кивнул Драккайнен, заглядывая вниз. — Посмотрим, что там еще есть. Скальник, Спалле, поищите нашу стрелу.
— Ты слышал, что он сказал, — проворчал Грюнальди.
Сзади за щелью и стоящим над ней стеллажом с опускным механизмом Вуко нашел деревянный ящичек, полный каких-то темных обломков, напоминающих куски мела, и две трубки из медной жести, вырастающие из пола. Одна была короче, шире и заканчивалась на высоте колен, а вторая была толщиной с бутылочное горлышко, вставала на высоту лица, а потом загибалась вперед и заканчивалась жестяной воронкой. Вуко осторожно протянул руку и щелкнул по металлу. Мрачный гремящий звук прокатился где-то в глубине распадка.
— Карбид и рупор, — загадочно заявил Драккайнен. — Скажем так: озвучивание и спецэффекты. Валим отсюда. Соберите шары. Что там со стрелой?
— Разлетелась, — пояснил Скальник с неудовольствием. — Частично собрали.
Они взвели ловушки у входа, после чего вернулись тем самым коридором до перекрестка и теперь пошли так, как вели их надписи на стенах.
Коридор отчетливо вел вниз. Стены пестрели надписями на нескольких языках, а базальтовый пол был в коричневых брызгах и следах густых капель. Случались и следы подошв. Отпечатки грязи, глины и коричневые потеки: что-то капало здесь на пол. Вуко присел и растер грязь в пальцах.
— Шли туда, истекая кровью, — сказал без удивления. — Подволакивали ноги, некоторых тянули. Но большинство шли спокойно и, похоже, немаленькими группами. Несколько дней назад, а наверняка и раньше, но с тех пор потеплело и канал заполнило водой.
