— Налей отвара, — приказал он.
Поднос был медным и покрыт рисунками всадников и лошадей. Кувшин тоже был красивым, с кончиком в виде клюва цапли. Все это могло стоять в. войлочной палатке амитрайского всадника посреди бескрайних степей, очень далеко отсюда — сложно было поверить, что все оно сюда попало.
— Выпей.
Я покачал головой.
— Боюсь губительных напитков, дарующих неестественную радость.
— Ты пес войны, — пролаял он. — Можешь получать освобождение от святых ограничений. Я позволяю тебе.
Я взял чару и отпил глоток. Неохотно и колеблясь.
— Сколько людей ты убил?
Я беспомощно огляделся.
— Я был лучником на галере. На твой вопрос не ответишь, если бьешь из лука в толпу, а порой и в дыму с огнем, ситар.
— «Ситар» мы говорим обычным верным, не жрецу.
— Прости, харган. Я не знаю точно. Знаю лишь о девяти убитых лицом к лицу. Мой лук достал еще с десяток, может, с два. Я служил едва второй год, когда попал на корабль мореходов.
— Ты должен был умереть, — заметил он сухо. — Как рыба, что выпала из косяка.
— Я был раненым и без сознания, харган. А потом я решил вернуться в косяк.
— Хочу, чтобы ты убил для меня, Арджук.
Я поднял взгляд, но не сказал ничего, лишь чувствуя, как колотится у меня сердце, — казалось, от его стука эхо разносится по всей комнате. Два пятнышка мрака посреди зеркала маски упорно всматривались в меня.
— Кого? — спросил я наконец.
— Командира городской стражи в Ластовне, которому нравится преследовать верных и который непрестанно выслеживает нас, отложив прочие дела. Более того, он поносит Кодекс Земли и Мать. Принесешь мне его голову. Завтра.
— Харган, я лучник с галеры, я не знаю искусства скрытного убийства. Мой приятель к тому же болен, и я не могу на него рассчитывать. Мне нужно больше времени, чтобы к этому приготовиться.
— Сколько?
— Три-четыре дня, все зависит от того, когда представится удобный случай. Я никогда не делал чего-то подобного.
— У тебя три дня, не больше. Он зовется Агнар Морской Ветер, живет на улице Углежогов, в районе Верхнего Кольца, в доме, называемом Драконий Глаз. Не прячь тело, пусть они его найдут. Просто убей его, лучше всего — в его доме.
— Да, харган.
— И помни. Принесешь мне его голову.
Нетопырь от Ульфа был в тот же вечер. «Приди туда завтра ночью и забери голову». Нитй’сефни меня удивил и испугал, хотя я уже и привык ничему не удивляться.
На следующий день я проснулся с желудком, полным страха, разбитый и больной. К полудню мы с Н’Деле вышли, чтобы, как обычно, посидеть за столом перед гостиницей. Каждый день я выводил его и сажал там, словно он был стариком, которого следует проводить подышать.
Сидели мы так, Н’Деле попивал свои отвары, а я — проклятущую воду с уксусом против болезней, которая раздражала мой желудок. Просидели мы недолго, и вот к нам подошел некий муж и оперся о наш стол.
— Странный нынче ветер, — заявил он. — Словно дует из пустыни. Как если бы ветер должен принести огонь истины.
Я поднял взгляд и увидел худого, невысокого мужа с неприметным личиком, похожим на крысиную морду, с выпирающими вперед зубами.
— Пойдем со мной, — сказал он мне. — Кое-что увидишь.
Он развернулся и отошел, а я оставил Н’Деле перед гостиницей и отправился следом за крысоватым. Мы шли улицами и переулками, крутыми лестницами вверх, потом вниз, в ворота и мимо домов из высших районов замка, которые я почти не знал. Он остановился подле узкого дома, втиснутого между прочими, с узким же входом, над аркой которого разлегся каменный дракон, вытянув перед собой морду с вытаращенными глазами.
Мой проводник словно нехотя хлопнул рядом с воротами и пошел дальше. Я понял, что вижу дом, который называется Драконий Глаз.
Потом мы снова шли по каменному городу, пока не вернулись в Ластовню, где на минутку уселись подле рыбного базарчика, как два хороших приятеля. Таких, которые вот только успели о чем-то поспорить и не хотят пока что разговаривать, но знают друг друга настолько хорошо, что их не сковывает просто так сидеть рядом друг с другом.
Мы сидели, мимо шли люди, светило солнце, кипела рыбная торговля, а мы молчали.
Несколько раз мимо нас прошел отряд стражников, но мой проводник таращился в никуда и не мог сказать ни слова.
Прошло какое-то время, миновал полдень, и на башнях ударил колокол, означавший час гуся. Стражники, бродившие улицами и базаром, сошлись в одно место и сбились в группку, а потом направились к другому отряду, что как раз вышел из ворот.
— Первый, идет впереди, — сказал мой крысовидный приятель, неподвижно глядя перед собой, не глядя ни на меня, ни на идущих стражников. — Не носит копья, в отороченном плаще, со знаком на шлеме и наплечнике.
Муж, который предводительствовал стражникам, имел горделивое выражение лица, была у него коротко постриженная черная борода и морщинистое лицо. Черный его плащ с белым знаком древа имел нашитую по краю полосу из желтой материи, а на шлеме спереди был золоченый круг с символом древа, на левом же плече — блестящий наплечник, похожий на треугольный щит, с тем же самым знаком.
Взглянул на меня, проходя мимо, и наши глаза встретились.
Я не знал его, был ему, скорее, приятелем-союзником, не врагом, но все же нынче ночью должен был отобрать у него жизнь. Не в битве, обороняя себя или друзей, но как убийца на побегушках у жреца Праматери.
«Приди и забери голову».
Я не мог поверить, что должен сделать это на самом деле.
Решил положиться на Ульфа. Может, он что придумает? Может, знает, что делать?
Может…
— Я увидел достаточно, — сказал я моему крысовидному спутнику. — Узнаю его.
— Когда туда пойдешь? — спросил он.
— Сегодня ночью.
— Буду ждать тебя возле гостиницы.
Я разозлился.
— Я тебя не знаю, и ты наверняка со мной не пойдешь. Последнее, что мне сейчас нужно, так это неизвестно кто, путающийся у меня под ногами. Достаточно и того, что я, простой корабельный лучник, вынужден осваивать профессию тайного убийцы.
— Приказ жреца, — сказал он коротко. — Хочет, чтобы я взглянул, как ты станешь убивать ради богини.
На это я не нашелся, что ответить, а потому смолчал, не чувствуя даже страха — только опустошение. Мне казалось, что я должен пройти по жерди между двумя высокими домами и что мне как раз кто-то неожиданно набрасывает на голову мешок.
В гостинице меня ждало новое известие от Ночного Странника. Длиннее обычного. Когда я пришел, оно уже было расшифровано, поскольку Н’Деле умирал от скуки в комнатке в мансарде.
