– Вы хотите сказать, – перебил Каспаро, – что проект был начат исполнением без достаточной проверки исходных данных?
– Да кто мог подумать? – вскричал сердито толстяк. – Ведь и до сих пор существует… господствует в планетографии мнение, что Голконда – это явление уникальное на Венере, в Солнечной системе, во Вселенной, наконец…
– Так. А почему пропадет весь затраченный труд, если сейчас приостановить работы?
– Боже мой, но это же ясно! Газовая дезактивация – сложнейшее дело! Чтобы как-то блокировать и обезвредить одну только Голконду, нам понадобилось восемь лет. А оказывается, что работают еще три таких же источника, в сумме по крайней мере в полтора раза мощнее Голконды! Если приостановить работы и держать в послушании только Голконду, через год атмосфера Венеры будет такой же загаженной, как во времена Краюхина! А что уж говорить о миллиардах тонн кислорода…
Толстяк махнул рукой и замолк.
– Так. Ясно, – сказал Каспаро. Он казался совершенно спокойным и даже опять потянулся через стол за яблоком, но было видно, как трясется его рука.
– В Президиум поступила объяснительная записка, – сказал Говорков.
– Чья?
– Руководства проекта, конечно. У них есть одно позитивное предложение. Зачитываю… Впрочем, просто перескажу.
– Да, объяснения потребуются теперь в другом месте, – сказала Марта.
– Вот что они предлагают. Подключить к проекту «Венера – Марс» до пятидесяти процентов экономических мощностей Планеты…
– Ого! – это Андерсен.
– Свернуть работы на Марсе и перебросить все средства и всех людей оттуда на Венеру…
– Это уже что-то…
– …обратиться ко всем… подчеркнуто, ко всем инженерно-техническим работникам, ко всем работникам межпланетного и особенно звездолетного транспорта, ко всем научным работникам с призывом включиться в проект. Вот все.
Говорков закрыл блокнот и обвел членов Президиума спокойным взглядом. Снова воцарилось молчание. Потом с ветки упала крупная налитая антоновка и стукнулась о доски стола.
Все машинально уставились на нее и проследили, как она прокатилась по столу, задержалась на краю, покачалась и замерла.
– Страшно подумать, – пробормотал Нортон. – Половину экономической мощи… по крайней мере полмиллиарда лучших специалистов…
Каспаро взял упавшее яблоко, вытер его об рукав и яростно, так, что сок брызнул во все стороны, закусил его.
– А ты как думаешь, Виктор? – спросила Яйла.
– Нет уж, сначала вы мне скажите, что вы думаете.
– Не упрямься, старик, – сердито сказала Марта. – Мы же видим, что ты уже принял какое-то решение.
– Принял.
– Вот и выкладывай. А мы уж тогда будем рвать тебя на кусочки.
Говорков невесело засмеялся и шибко почесал лоб.
– Вот этого я и боюсь. Мне сначала хотелось бы знать, есть ли у меня единомышленники…
– Может быть, временно свернуть работы на Венере и провести дополнительные исследования? – робко предложила Яйла.
– Это невозможно, – не утерпел толстяк-консультант.
– Почему невозможно? – с деланым удивлением осведомился Говорков.
Толстяк раскрыл рот, набрал в грудь побольше воздуха, но его опередил Каспаро:
– Да ясно же – почему! Двести миллионов замечательных ребят и девчонок трудились там восемь лет… Да пятьдесят лет готовились к этому… Да что пятьдесят лет – всю историю свою мы готовились к переделке других миров! А вы – свернуть работы!
– Вот именно, – сказал Андерсен.
– Мальчишки-школьники бредят этим проектом, бегут на Венеру и на Марс, как бегали когда-то на Северный полюс и в Америку, поколениям людей этот проект озарял жизнь… Да нет, это чепуха, к такой рекомендации Совет и прислушиваться не станет. Нас просто разгонят за такое предложение.
– И будут правы, – добавила Марта. – Я лично никогда не видела особой практической необходимости в этом проекте, но…
– Вот то-то что «но»! Таких, как ты, которых заботит только богатырское здоровье и безопасность населения, сейчас мало и становится все меньше.
– Они вымирают? – с любопытством спросил Говорков.
– Они меняют взгляды, – отпарировал Каспаро. – Времена, когда людям нужны были только сытость и бычачье здоровье…
– Сейчас говорят «здоров, как кашалот», – заметил Нортон, не поднимая головы от счетной машинки.
– …Эти времена далеко позади. Теперь все живут мечтами – большими и маленькими, и эти большие и маленькие мечты – о больших делах. «Практическая необходимость»!
Если на то пошло, у нас нет сейчас – и никогда больше не будет – практической необходимости ни в чем. Хлеб? Пожалуйста. Мясо? Ради бога! Кров? Только дай команду. Так что же, это конец?
Марта сморщилась и замахала руками:
– Ну пошел, пошел… Нельзя же так, Форто. Кому ты это говоришь?
– Тебе, тебе! Проект «Венера – Марс» – это и есть первоочередная практическая необходимость теперь! Осуществление великой мечты!
Юй Си-тан сказал:
– Бесцельный разговор. Совершенно очевидно, что никто, кроме разве что ничтожного меньшинства, не поддержит предложения свернуть проект, и мы спорим напрасно. Надо говорить о том, какими средствами можно спасти проект.
– Золотые слова, – сказал Говорков.
– Так что ты предлагаешь?
– Вот, – сказал Говорков и опять раскрыл блокнот. – Слушайте. «Рекомендовать Экономическому Совету Мира в кратчайший срок привести работу действующих предприятий в соответствие с потребностями… скажем, с новыми потребностями… – он пометил карандашом, – с новыми потребностями проекта «Венера – Марс». Рекомендовать Совету Космогации передать все имеющиеся сейчас в наличии, а также построенные межпланетные и звездолетные транспортные средства в распоряжение проекта «Венера – Марс». Рекомендовать Мировой Академии Наук немедленно перестроить работу таким образом, чтобы все научно-исследовательские учреждения и организации обслуживали проект «Венера – Марс» и содействовали максимально его скорейшей реализации». Так?
– Так, – сказала Марта. – Начать и кончить. Все в порядке.
– Как это будет выглядеть практически…
– Погодите, – сказал Нортон. – Я вот здесь произвел некоторые подсчеты.
– Послушаем, – сказала Марта. – Только имей в виду, что ни одного предприятия, ни одной новостройки, работающей для здравоохранения и для детей…
– Разумеется, я с самого начала исключил это. Выходит так.
Если мы сократим на семьдесят процентов все научно-исследовательские работы, не имеющие отношения к проекту и к здравоохранению, если переведем восемь десятых межпланетного флота на проект, если нам удастся направить в проект хотя бы три четверти молодежи, достигшей совершеннолетия в этом году, тогда можно будет считать, что Планета выполнила свои обязательства перед проектом. Остальное дело за учеными и за руководством.
