— Позже договорим, милочка. Смотрю, ты сегодня нарасхват. Проводишь?
Не став отвечать на риторический вопрос, — мне все равно встречать гостя, я кивнула, и мы отправились к двери. Уж не знаю, что за печаль мучила неизвестного визитера, но, пока мы шли, в дверь позвонили вновь, так что открывала я с легким раздражением. Понедельник! Девяти на часах еще нет! А тут нате…
Хм.
Неожиданно!
— Мм… Смотрю, ты нынче в ударе, — промурлыкала Дарья, едва не облизываясь, во все глаза рассматривая раннего гостя. И тут же игриво поинтересовалась: — Молодой человек, а вы адресом не ошиблись?
— Нет, — довольно грубо отрезал небритый и откровенно помятый Виктор Одинцов, прожигая меня требовательным взглядом. — Не ошибся.
ГЛАВА 9
Вины за собой я не ощущала, прошлая и единственная наша встреча состоялась более двух месяцев назад и, мне казалось, завершилась достаточно нейтрально. Вот только внешний вид Одинцова говорил об обратном. Его хмурый взгляд, осунувшееся лицо, серые круги под глазами, мятая и явно несвежая рубашка — Виктор заглянул ко мне явно не после салона красоты или курортного отдыха. Да и не на свидание звать. Взгляд же его, которым он проводил осекшуюся Дарью, поспешившую вспомнить о срочных делах, был не только сердитым и уставшим от явного недосыпа, но и полным тревоги.
Я не раз и даже не два видела подобное в глазах просителей Гекаты, поэтому лишь молча посторонилась, пропуская незваного гостя внутрь квартиры, и так же молча указала направление.
Снова на кухню.
— Кофе, насколько я помню, — доброжелательно уточнила я, указывая Виктору на стул и проходя к плите. — Я вижу, вам не терпится озвучить цель своего визита, но прежде ответьте на вопрос: когда вы спали последний раз?
— Что? — непонимающе нахмурился Одинцов и нервным жестом поправил пиджак. — При чем тут это?
— При том, что вы истощены и одновременно излишне возбуждены.
Я сунула нос в холодильник и один за другим выставила перед окончательно озадачившимся гостем несколько тарелочек. Запеканка с изюмом, легкий овощной салатик, остатки жаркого, которое я планировала доесть вечером, и даже на пирожное не поскупилась, хотя его было жаль больше всего.
— Ешьте. Пока не съедите все, даже слушать не буду, — пригрозила я Виктору вилкой и только после этого вручила ему. — А я пока сварю кофе. Сахар, сливки или что иное?
— Можно немного красного перца, — растерянно пробормотал гость, уже примеряясь к жаркому. Его не остановило даже то, что еда из холодильника была прохладной. Шесть минут — и почти все тарелки пусты, последний кусочек запеканки съеден, но пирожное подвинуто в мою сторону.
— Спасибо, все очень вкусно. — В голосе Виктора слышалось смущение, но взгляд был уже более осмысленным и дружелюбным. — Вы всех своих гостей кормите?
— Только тех, кто на грани срыва.
Я поставила перед Одинцовым большую кружку кофе с перцем и только после этого сама села напротив.
Он открыл рот, чтобы возразить, но я сурово сдвинула брови и надавила тоном:
— Пейте. Все просьбы после.
— Вы уже и об этом догадались? — криво усмехнулся Виктор, но кружку взял. Я чуть наклонила голову, предлагая пояснить, и он это сделал: — Что я к вам с просьбой.
— А с чем еще можно прийти к ведьме в понедельник рано утром? — Я пожала плечами и поудобнее устроилась на стуле, дожидаясь, когда Одинцов завершит трапезу. — Уверена, не замуж звать и даже не с проверкой документов. — Он поперхнулся, я же, не обращая на это внимания, ровно продолжила: — Они у меня, кстати, в полном порядке. Это я так, к слову.
Кофе гость допил в два больших глотка. Нервно вытер салфеткой капли влаги, попавшие на подбородок и стол, осуждающе цокнул, поморщился и только после этого посмотрел мне в глаза. Пять неимоверно долгих секунд внимательно изучал мое абсолютно спокойное лицо, после чего шумно выдохнул, словно перед прыжком в бездну, и выпалил:
— Мне нужна твоя помощь, жрица Гекаты.
Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хотя в голове за долю секунды пронеслось очень многое. Как?! Откуда?! Кто???
Но вместо того, чтобы вытрясти из визитера информацию, я лишь развела руками и тоже перешла на «ты».
— Ты ошибаешься, Виктор, я больше не ее жрица. Но так и быть, выслушаю тебя, если ты расскажешь, откуда тебе известен сей факт.
— Значит, это правда? — Он подался вперед. Скулы обозначились резче, в глазах вновь промелькнул нервный блеск, а речь стала отрывистой. — Правда, что ты одна из легендарных Плетей? Неумолимый призрак справедливости, вершащий судьбы всех, на кого укажет перст Гекаты?
— О? — Я оттягивала момент признания, давая себе время справиться с охватившими меня эмоциями, и поэтому отвечала слегка невпопад и иронично: — Красиво говоришь… И где же это так пишут? Особенно интересует пункт о справедливости. Там, кстати, ничего не было сказано о размере платы?
— Все, что скажешь, — тут же выпалил Одинцов и решительно мотнул головой. — Абсолютно.
— И даже твоя жизнь? — перешла я на вкрадчивый шепот и тоже подалась вперед. Между нашими лицами оставалось меньше десяти сантиметров, когда я, установив прочный визуальный контакт, проговорила: — Геката не разменивается по мелочам, сын Одина… А раз уж ты пришел ко мне, выяснив столько подробностей, то наверняка не затем, чтобы я разыскала очередной телефон твоей глупой племянницы.
— Нет. Не за тем. — Ответ Виктора был тверд, хотя во взгляде сквозило странное сомнение. Неужели уже не рад, что пришел? — Я хочу, чтобы ты нашла Ольгу.
Медленно отстранилась, скрывая удивление, чуть нахмурилась, не понимая причины, по которой нужно было выходить на меня, и недовольно уточнила:
— А сам? Ни за что не поверю, что ты не пытался.
— Пытался. — Одинцов раздраженно стиснул зубы, и его взгляд, устремившийся в центр стола, потух. — Сейчас я понимаю, что все началось больше месяца назад, но окончательно она пропала позавчера. Я потратил на поиски сутки, поднял все свои связи, всех, до кого смог дотянуться сам, но сегодня… — Он поднял голову, и наши взгляды снова встретились. — Ты назвала меня сыном Одина. Неспроста, верно? Я действительно чту северных богов, и именно они послали мне видение. — Одинцов криво усмехнулся, его взгляд затуманился воспоминанием, а голос стал тише. — В них была ты… Но не ты.
Я удивленно вздернула брови, но Виктор лишь сильнее погрузился в себя, начав бормотать едва разборчиво:
— Полная луна, жуткий вой призрачных псов… Мерцание кривого кинжала и капли густой крови, стекающей по его кромке. Пронзительный взгляд, усмешка превосходства… — Виктор прикоснулся пальцами к вискам, словно все это вновь проносилось у него перед глазами, и он таким образом пытался сосредоточиться. — Перекресток. Еще там был перекресток и женщина в плаще, чье лицо скрывала тень от капюшона. Она была там и одновременно не там. Везде. Она наблюдала и очень внимательно слушала. Я не произнес ни слова, но она и так знала, с чем я пришел. А когда наши взгляды встретились, то по ее лицу прошли зыбкие волны, меняющие черты, и каждый лик был прекрасен и жуток одновременно.
