На кухню я вернулась задумчивая, но вид потрепанного Одинцова, изо всех сил борющегося со сном, как ни странно, позабавил. И рада бы отправить его домой тоже, но сначала надо было допросить и его.
— Итак… — Я вновь заняла место у окна, заговорив погромче, чтобы он скинул с себя дрему и сфокусировал внимание на мне. — Теперь слушаю тебя, Виктор. Или все-таки вас, господин Одинцов?
Ирония — все, что мне оставалось, чтобы не злиться на Гекату, решившую подкинуть внеплановую работенку.
— Виктора будет достаточно, — криво усмехнулся он. — Это, наверное, мне лучше обращаться к жрице Гекаты уважительно…
— Конечно, — согласилась я, все-таки не удержав злость внутри. — Десятикратное битье челом и кровавые жертвы будут в самый раз. Можешь начинать.
Одинцов переменился в лице, на что я с досадой поморщилась и отмахнулась:
— Шучу.
И как только он тихо выдохнул, недовольно качая головой, так сразу же зловеще добавила:
— Обойдемся без коленопреклонения и сразу перейдем к кровавым жертвам.
Одинцов замер, уже не зная, как реагировать на мои слова, и минуты две на кухне висело тяжелое молчание. Я мысленно прикидывала список вопросов, которые задам просителю, а тот, в свою очередь, не сводил с меня опасливого взгляда. На третьей минуте шумно и протяжно выдохнул, снял пиджак, под моим скептичным взглядом закатал рукав рубашки и выставил руку вперед.
— Сколько крови надо?
Поджала губы, покачала головой и отмахнулась, требуя прекратить этот фарс.
— Я бы предпочла дозу благоразумия. Раз ты сумел выяснить, кто я, то вряд ли обошел вниманием факт, какими методами действуют ведьмы Гекаты.
— Информации об этом очень мало, — осторожно проговорил Виктор, не сводя с меня взгляда, но рукав на место вернул. — То, о чем я уже сказал, стоило мне больших денег. И больше мне практически ничего не известно.
— Сколько?
— Много, — уклонился от ответа Одинцов, отводя взгляд.
— Даже так? — Я удивленно приподняла брови. — И кто это у нас такой информированный, что торгует магическими знаниями так задорого? — Виктор не спешил с ответом, и я решила, что задам этот вопрос позже, а может, и сама выясню. — Хотя не важно. Давай вернемся к нашему делу. Расскажи мне все, что знаешь.
На этот раз я слушала молча. Виктор оказался намного более собранным рассказчиком, чем Михаил. Кроме известия о пропаже мне выдали загадочные и удивительные факты. Все началось около месяца назад. А может, чуть больше, но сам Виктор настаивал именно на этом сроке. Ольга вдруг стала более спокойной. На ее лице поселилась та самая загадочная улыбка, которая говорила о большой тайне. Девчонка все так же днями пропадала по своим неведомым подростковым делам, но уже почти не звонила, чтобы наябедничать на очередного неугодного продавца или прохожего. Что удивительно — домой всегда возвращалась вовремя, меньше стала перечить матери, соглашалась с ней практически во всем, что касалось ее будущего и предстоящего поступления в институт, чего раньше в принципе не бывало, и даже начала ходить в спортклуб, хотя до этого всегда скептично относилась к физической нагрузке и здоровому питанию.
— Все это рассказала мне Татьяна, жена моего брата, когда мы начали выяснять, куда могла уйти Ольга, выключив телефон и не оставив даже записки, — проговорил Одинцов задумчиво. — Она думала, что Ольга наконец взялась за ум, и даже представить не могла, что причина в другом.
— Ты знаешь причину?
— У меня есть предположение. — Виктор устало потер виски и на пару секунд прикрыл красные от недосыпа глаза. — Мои собственные поиски не дали ровным счетом ничего, что уже само по себе странно, но буквально вчера Татьяна вспомнила несколько странных моментов в поведении Ольги. Нечеловеческая скорость, ловкость, голод, неутомимость и странный взгляд.
Я нахмурилась, удивляясь прежде всего тому, как родная мать могла так долго молчать о несвойственном для собственной дочери поведении, но Виктор тут же поторопился разъяснить свои слова:
— Нет-нет, сама Таня сказала все совсем иначе, это уже я объединил воедино все то, о чем она пыталась рассказать мне во всех несуразностях, которые только смогла вспомнить.
— Например?
— Например, голод. Ольга начала есть намного больше. Стала завтракать, хотя раньше не ела вплоть до обеда и часто пропускала ужин, обходясь творогом или йогуртом, при этом не избегала фастфуда днем. Начала вставать с рассветом на пробежки. Перестала заказывать на дом пиццу и гамбургеры, хотя раньше ела их практически каждый день. Зато покупала килограммами мясо и ела его чуть ли не сырым. Татьяна заметила это всего лишь раз, но говорит, что Ольга, скорее всего, начала скрывать объем съедаемой пищи, потому что регулярно находила на кухне грязные сковородки и кастрюли.
— И все это время ей не приходило в голову, что с ее дочерью происходит что-то не то?
— Приходило, — криво усмехнулся Одинцов. — Но, по ее собственным словам, она была рада уже тому, что в остальном Ольга взялась за ум. А питание… Она наивно списывала повышенный аппетит на растущий подростковый организм.
— А что со скоростью?
— Всего раз Татьяна увидела в окно, как Ольга со своим новым знакомым дурачится у машины, перекидывая друг другу ключи, и в какой-то момент они улетели далеко в сторону, но Ольга быстро отпрыгнула и все-таки сумела их поймать. Это произошло около недели назад, однако Татьяна сразу вспомнила тот случай, когда я начал расспрашивать ее обо всех подозрительных несуразностях в поведении Ольги. Она утверждает, что в тот момент Ольга проявила невозможную раньше скорость и ловкость. А затем так глянула на своего парня, что Татьяна отшатнулась от окна и поспешила забыть все, что видела.
Рада бы забыть и я обо всем, что слышу, но картина происходящего уже начала складываться в моей голове, грозя в скором будущем стать одним огромным полотном под названием «Жопа». Знать бы еще наперед, насколько она будет полной… А то, может, лучше сразу отказаться и помереть?
— А что за парень?
— Неизвестно, — поморщился Одинцов. — Никогда раньше Татьяна не видела его, и сама Ольга о нем ничего не говорила. — Виктор покосился на фото внука Михаила и качнул головой. — По описаниям это точно не Павел. Тот парень скорее похож на розовую девичью мечту: высокий, накачанный, стильно одетый и около двадцати трех — двадцати пяти лет.
— Авто, — задумчиво пробормотала я, выискивая в рассказе Виктора мало-мальски годные зацепки. — Возле чьего авто они в тот день дурачились?
— Парня, — со вздохом кивнул Одинцов, но сразу же развел руками. — Татьяна не разбирается в марках машин. Большая, черная. Во дворе нет ни одной камеры, так что и тут все по нулям — я уже проверил.
— Телефон Ольги пытался отследить?
— Ничего.
— Список входящих-исходящих?
