«Наелась? Может, что-нибудь еще?»
— Нет, спасибо. — Я смягчила отказ ласковым тоном и благодарным взглядом, чтобы уж совсем не печалить своего кавалера. — Все было очень вкусно, но мне действительно пора. Сможешь меня отвезти или лучше вызвать такси?
Если бы рука Олафа, как и прежде, была зафиксирована, я бы и не подумала задавать этот провокационный вопрос, но сегодня он вполне свободно действовал обеими руками.
«Отвезу».
Каждая буква буквально полыхала возмущением, на что я лишь лукаво усмехнулась. Ох уж мне эта мужская гордость! Уверена, он бы заявил так, даже будучи прикованным к инвалидному креслу. Но, к счастью, это было не так, и я, позволив приобнять себя за талию, отправилась вместе со своим спутником на улицу.
Автомобиль Олафа, тот самый большой и черный джип, дожидался своего хозяина на клубной стоянке. Дорогой, стильный, но при этом не слишком сочетающийся с внутренним духом викинга. Я бы намного быстрее поверила, что это авто принадлежит Александру, чем его племяннику, но Олаф вынул из кармана брелок с ключами, и все сомнения пропали. Однако, когда меня усадили на переднее сиденье, я не удержалась от вопроса:
— Это твой автомобиль?
Олаф чуть недоуменно кивнул.
— Он у тебя один?
Кивнул снова, но недоумение росло.
— И он тебе нравится?
На этот раз мне ответили не сразу, но, когда это произошло, пожатие плечами невозможно было расшифровать однозначно.
Неужели я угадала?
— А у тебя есть мотоцикл?
Отрицание.
— Но был?
Очередной кивок вышел задумчивым и немного грустным, а направленный на меня взгляд — хмурым.
— Неприятные воспоминания?
Олаф поморщился и неохотно кивнул.
На этом я решила свои расспросы временно приостановить. Подтверждение своим догадкам я уже получила, но о чем-то большем можно будет узнать, когда мой собеседник вновь обретет возможность общаться со мной наравне. Кивками тут уже не обойтись.
Однако не тут-то было.
«Почему ты об этом спрашиваешь?» — запиликал мой телефон, высвечивая отправленную на ближайшем светофоре эсэмэску.
— Так… — Я неопределенно пожала плечами и таинственно улыбнулась. — Кого-то интересует твой счет в банке, кого-то вероятность посадить перспективного кавалера на короткий поводок и сделать из него подкаблучника, а меня — возможность понять, насколько мы похожи.
До следующего перекрестка мы ехали медленно. Уверена, Олаф специально подгадал так, чтобы мы снова попали на красный сигнал светофора. Весь отрезок пути он то и дело косил на меня задумчивым взглядом, а в глазах мелькало нестерпимое желание задать мне сразу сотню вопросов.
И первый из них оформился сразу же, как только появилась возможность.
«И что ты уже поняла?»
— Многое. — Моя улыбка стала еще загадочнее, а во взгляде замерцали смешинки.
Хомушка угодил в мои сети и даже не пытался выпутаться. Уверена, он подозревал о них, но считал, что в любой момент может легко вырваться из западни и вернуться на собственный путь. Наивный…
И, наверное, хорошо, что я не желаю ему зла, решив лишь немного развлечься по пути домой.
«А подробнее?»
Я еще немного потянула время, но, когда в мою сторону нетерпеливо рыкнули и насупились, грозя в любое мгновение забыть о том, что стоит побольше внимания уделять дороге, я смилостивилась.
— Ты привык побеждать, — констатировав факт, от которого грозные морщины на лбу Олафа слегка разгладились, я многозначительно кивнула. — И я тоже. Но ты не привык к трудностям, точнее, давно их не встречал, и от этого расслабился и заскучал. — Во взгляде викинга промелькнула заинтересованность, но я резко указала на дорогу. — Не отвлекайся. Так о чем я… Ах да! Ты лидер по натуре, но уже вырос из той песочницы, в которой провел последние годы. Почему не выходишь за ее пределы? Обязательства, страх, лень? — Я разговаривала сама с собой, но в то же время следила за реакцией Олафа. — Нет, конечно, не страх — ты ведь не боишься сложностей. Думаю, это отсутствие стимула. Тебе хватает сложившегося круга общения, зарабатываемых денег и просто незачем стремиться к чему-то большему. Не для кого. И лишь маленький червячок сомнения, что жизнь становится пресной и скучной, гложет тебя в последнее время все чаще. Я права?
Новый кивок вышел очень задумчивым, а взгляд — подозрительным. В глазах же я прочла то, что мне написали в ближайшей эсэмэске.
«Ведьма!»
— Да, я ведьма. Не скрываю этого и уж тем более не стыжусь. Давно прошли те времена, когда я не желала принять свою суть. — Я беспечно пожала плечами. — Я научилась извлекать из этого выгоду, научилась не бороться с негативными моментами, а оборачивать их себе на пользу. — Мы подъехали к моему подъезду, и я с улыбкой закончила: — А еще я чудесно завариваю чай. Зайдешь на кружечку?
Судя по недоверчиво взлетевшим бровям, Олаф уже не рассчитывал на приглашение. Я же, дав викингу всего пару мгновений на полет бурной фантазии, бессовестно спустила его с небес на землю.
— Заодно поможешь мне обработать рану мазью и наложить новую повязку, одной рукой это делать не очень удобно.
Было так забавно наблюдать, как мечтательность сменяется сосредоточенностью, что я раз за разом использовала этот прием, и Олаф всегда на него велся. Интересно, как быстро он поймет это сам?
ГЛАВА 17
За время моего отсутствия дома ничего не изменилось: никто больше не влез и не испортил мое имущество. Чаю тоже никто не заварил, так что, пригласив Олафа в гостиную, я прошла на кухню и поставила греться чайник. Затем чинно проследовала мимо заинтересованно следящего за мной викинга в спальню, закрыла перед его любопытным носом дверь и на всякий случай посоветовала:
— Не заходи, я переоденусь.
К моменту когда я сняла красивое, но излишне облегающее рану платье и, сменив его на халатик, вышла из комнаты, Олаф успел со всем комфортом расположиться на диване. Со всем комфортом — это вместе с ногами, которые он вытянул вдоль.
По достоинству оценила представшую моим глазам картину, отметила, что гость довольно гармонично вписывается в диван, но не в комнату в целом. Для него она была чересчур женской, даже учитывая то, что обставлена достаточно строго. Но и тех невеликих мелочей: статуэтки, картины, притихшего Олли-младшего в клетке, неведомым образом забытой заколки на тумбочке хватало, чтобы Олли-старший смотрелся в ней чужеродным элементом. Кабинет Одина с его средневековой нарочитой топорностью и суровостью подходил викингу намного больше.
Вскользь думая об этом и заодно об иных вещах, я вновь прошла мимо безотрывно следящего за мной Олафа на кухню, заварила чай, вернулась, разложила на столике перевязочный материал и присела рядом с ним.
