– Лени…
– Хватит мной кормиться.
Больше она ничего не сказала. Безмолвно шагала по дороге, не обращая внимания на мольбы и извинения, а сверху лил грязный дождь. Коричневое небо потемнело. Видимый свет поблек, включился инфракрасный. Лени Кларк превратилась в обжигающе-белое пятно гнева, неутомимо двигавшееся на зафиксированном расстоянии.
После она заговорила лишь раз. Слова больше походили на рык, и Су-Хон решила, что те предназначались не для нее. Однако чувствительные сенсоры «овода» не питали уважения к дистанции и плевали на приватность: фильтр и усиление громкости превратили фразу Кларк из отдаленной статики в уродливую и недвусмысленную истину:
– Все платят.
Дежарден не занимался сексом с реальными женщинами по двум причинам. Вторая была такой: симуляции давали ему гораздо больше свободы.
Его система вполне соответствовала таким требованиям. Костюм был оснащен по последнему слову техники: бестелесные пальцы тактильных датчиков магнитолевитации Лоренца одновременно ощущали любое его движение и отвечали на него. Реклама хвасталась, что с ними можно почувствовать, как по спине ползет виртуальный муравей. Она не лгала. Мощнее был только прямой нейроинтерфейс, но так далеко Дежарден не заходил. Об этом мало кто знал, но некоторые существа в Водовороте научились проникать внутрь человеческого тела. Ахилл совсем не хотел, чтобы какой-нибудь цифровой хищник взломал ему спинной мозг.
Впрочем, в случае с имплантатами существовали и другие опасности, особенно для людей со вкусами Дежардена. В мире до сих пор хватало людей, которые отказывались признавать разницу между реальностью и симуляцией, фантазией и изнасилованием. Некоторые из них обладали достаточной квалификацией и вполне могли хакнуть то, что считали неприемлемым с политических позиций.
Взять настоящий сценарий. В общем-то сцена милее некуда. Перед Ахиллом лицом вниз лежали две девушки, привязанные к столу. У одной к соскам и клитору были прицеплены зубчатые зажимы, связанные с генератором переменного тока. Второй приходилось довольствоваться не столь технологичными методами наказания; сейчас, к примеру, Дежарден пользовался занозистой ручкой от швабры. Три остальные висели вверх ногами на дальней стене, коротая время, пока не настанет их очередь.
Именно в такого рода симуляции любили вламываться некоторые типы. Ахилл знал несколько случаев, когда жертвы чудесным образом освобождались от оков, вооружившись мясницким тесаком или садовыми ножницами, набрасывались на пользователя и совершенно непрофессионально, но с большим энтузиазмом кастрировали его; в одном случае бедолаге даже отключили экстренное прерывание, и игрок оставался в виртуале до самого занавеса. Такие вещи и в фидбэк-костюме могли сыграть с человеком злую шутку, а уж если тебя достали через нейросвязь, можно было остаться импотентом на всю оставшуюся жизнь.
Ради чего, собственно, все и затевалось.
Ахилл знал о рисках больше прочих, а потому и меры предосторожности принимал более тщательные. Сенсориум всегда находился офлайн, без всякой физической связи с сетью. Дежарден лоботомировал графическую составляющую, снизив ее уязвимость перед дикой фауной; теперь она выдавала только угловатые картинки в низком разрешении, которые любого другого ценителя свели бы с ума, но с имплантатами Дежардена смотрелись вполне неплохо. (Усилители функции распознавания образов в зрительных отделах коры головного мозга интерполировали эти унылые пиксели в субъективную панораму столь высокой четкости, что даже у самых пресытившихся сетевиков пошла бы слюна от такого зрелища.) Сами сценарии были выскоблены и дезинфицированы буквально до текстурных карт. В конце концов, в этой выгребной яме, в которую превратился мир, Ахилл отвечал не только за себя и никак не мог допустить, чтобы какой-нибудь пуританин-двадцатник испортил ему заслуженные минуты отдыха.
Поэтому неожиданное и полное отключение системы встревожило его не на шутку. В шею что-то быстро и больно кольнуло, а потом все вокруг просто исчезло.
Ахилл, оглушенное и бестелесное создание, какую-то секунду парил в недоступной восприятию пустоте. Ни звуков, ни запахов, ни тактильных ощущений, ни зрительных – даже черноты не было. Это не напоминало тьму за окном или ту, что опускается, стоит закрыть глаза. Скорее Ахиллу казалось, что у него вообще никогда не было глаз. Из глубин мозга мрак не увидеть…
«Твою мать, – подумал он. – Влезли-таки. Сейчас система включится, и меня станут поджаривать на вертеле, или чего они там придумали».
Дежарден попытался сжать пальцы вокруг прерывателя. Пальцы, похоже, исчезли. Все чувства отрубились. На мгновение он даже решил, что легко отделался – программу не инфицировали, просто обрушили. В этом был смысл… всегда легче грохнуть систему, чем вывернуть ее наизнанку.
«Но они же, по идее, не могли сделать ни того ни другого, вот твари… И почему я ничего не чувствую?»
– Привет! Привет? Эта штука работает?
«Да какого…»
– Прости. Неловко пошутил. Ахилл, я собираюсь задать тебе несколько вопросов и хочу, чтобы ты не торопился и тщательно обдумал ответы.
Голос висел в пустоте, бесполый, никаких звуков окружающей среды: ни эха, ни гудящих рядом устройств – вообще никакого фонового шума. Так иногда говорило с посетителями Убежище, но даже такое сравнение казалось неправильным.
– Я хочу, чтобы ты подумал об океане. О глубине. Подумай о существах, которые там живут. Особенно о микробах. Подумай о них.
Ахилл попытался заговорить. Голосовых связок не было.
– Хорошо. Теперь я назову тебе несколько имен. Может, ты узнаешь какие-то из них. Эбигейл Макхью.
Никогда о такой не слышал.
– Дональд Лерцман.
«Лерцман? А он-то тут каким боком?»
– Вольфганг Шмидт. Джуди Карако.
«Это что, тест на лояльность… Ох ты Боже. Тот контакт из Убежища. „Реактор Пикеринга“. Он же говорил, что сможет меня найти…»
– Андре Брео. Патриция Роуэн. Лени Кларк.
«Роуэн? Значит, она за всем этим стоит?»
– Кен Лабин. Лео Хин Тан-третий. Марк Шоуэлл. Майкл Брандер.
«Да, точно, Роуэн. Может, Элис и не страдает паранойей».
– Хорошо. А теперь я хочу, чтобы ты подумал о биохимии. Протеины. Серосодержащие аминокислоты.
«??!?!??..»
