– Здесь – никогда, – ответил сидевший за столом Лямыч. – Сколько ни дежурил – никогда не слышал. Молчат, смотрят куда-то в пространство, да и все. Даже книги подсовывать пробовали – в руки не берут.
– А едят что?
– Да то же, что и мы, не отказываются, – пожал он плечами. – А вот одержимых на человечину тянет. Один уже помер, а второй в десятой камере маринуется – можете посмотреть.
Сверху послышались шаги, я поднял голову – над нами проходил по мостику охранник, поглядывающий вниз, проход у камер потолка не имел. На нас он никакого внимания не обратил, протопал себе дальше.
Камера одержимого была пуста – вместо топчана там был голый дощатый пол. Посредине сидел совершенно голый тощий человек, весь в шрамах, рубцах, кровоподтеках и царапинах, тихо скуливший и покачивающийся взад-вперед, как китайский болванчик.
– Кто его так? – спросил Федька.
– Сам, – ответил Иван. – То на стенку кинется, то на решетку, то в бешенство впадет. Скоро перестанет: одержимые не жрут ничего, так что ослабеет.
Тот замер, услышав голоса вблизи, и уставился на нас. От его взгляда я даже назад попятился – настолько странно выглядели его глаза: совершенно черные, ни зрачка, ни радужки, похожие на черные полированные камни, которые кто-то вставил ему в глазницы.
– Федь, а чего нас на каждом шагу светом проверяют? – спросил я приятеля. – Такой зверь дикий куда проникнет тайно-то? Его в психушку заберут раньше, чем он к любому подъезду приблизится.
– Это они потом такими становятся, чаще после поимки, – ответил Федька. – А пока «свежий», то людей узнает, говорит логично, сразу ни на кого не бросается, даже не отличишь от того, каким был. А потом такой пройдет куда не надо, да еще с оружием, и такое устроит… Ладно, чего на эту хрень смотреть, пошли отсюда.
– И то, – согласился я с ним. – Адаптантов глянул – и достаточно: любопытно было, кто нас тогда с Настей обстрелял. Такие и вправду особо часто поблизости встречаться не должны.
– Так и не встречаются, – пожал плечами Иван, пропуская нас первыми на выход. – Твой случай с жертвой, пожалуй, первый на таком расстоянии от города, – так они пока ближе, чем верст на сто, не подходили, по слухам.
– А Рябинки? – спросил его Федька.
– Рябинки все же в той стороне были, – сказал Иван. – И конечно, там что-то еще случилось, не просто так они напали.
– Это ты о чем? – спросил я.
– Года три назад адаптанты целую деревню перебили, тоже в таком месте, где их раньше не встречали, – сказал Федька. – Причем не просто так, а все спланировали, все просчитали, эффект неожиданности по максимуму использовали. Всех живых жителей загнали в сарай и там сожгли.
– А потом вновь не подходили на такое расстояние и подобного не повторяли, – добавил Иван. – Как отрезало. Поди пойми, зачем им это понадобилось. Нет, так-то на людей нападают и даже в рейды ходят, но вот чтобы опять на деревню – не было.
– Вот твари, – вздохнул я. – Может, это тоже жертвоприношение какое-нибудь?
– Может, черт их разберет.
– Чего думаешь? – спросил Федька, когда мы сидели за столиком в «талонной» столовке, проедая запасы моей «первой помощи».
Уехали мы с Фермы не поздно, Иван нам все разобъяснил, насчет чего сам был в курсе, а Милославский так и не появился – сообщил, что застрял на городском совете. Поэтому мы решили темноты не дожидаться, а откланялись и уехали. Все равно неделя впереди нам отводилась на освоение матчасти и прочую подготовку, так что успеем там углы поотирать.
– Карту колебаний Тьмы я перерисовал в общих чертах, – ответил я. – Лучше Порфирьевска сейчас и нет ничего, Тьма подкатывает, время тикает задом наперед, так что надо выгребать оттуда все, что только можно, все новое, главное – не зарываться. А насчет других мест не знаю, нужно искать информацию.
– В Красношахтинске помимо архивов еще новая телефонная станция была, я в старых газетах местных читал, – сказал Федька. – Прямо перед войной построили, с новым оборудованием. Думаю, что оттуда можно неплохо натаскать, телефонную связь по городу тоже тянуть пытаются. Только не пойму, как все это увязать с наукой, Иван-то наверняка рогом упрется, если казенную броню на свои дела возьмем, а на грузовике я туда не поеду – страшно. Это даже не Порфирьевск, а намного хуже.
– Надо опять же с Милославским решать, – сказал я, разламывая ребром вилки котлету – ножей в столовке не было, так обходились. – Под соусом взаимовыгодного сотрудничества. Пусть дает добро на использование, мы тогда даже бензин для «жужи» сами оплатим. Только сначала скатаемся в рейд с Иваном – вроде как блеснем талантами и прочим, тогда уже проще будет. Если блеснем, конечно, не обгадимся.
– Сам как думаешь, толк от такой поездки будет? – спросил Федька, обкусывая отбивную, насаженную, как зонтик, на гнущуюся вилку.
– Ты о чем? Какой толк? – не понял я его.
– Да насчет Тьмы, – уточнил он. – Вообще остановить ее или как-то отбиться получится?
– Откуда я знаю? – пожал я плечами. – Она так и не очень наступает вроде как. Или все же я чего-то не понял?
– Не понял ты, – сказал Федька. – Твари стали куда резче и активней и в город пробираются чаще. Потом… ты ведь на карту внимательно смотрел?
– Ну… да, внимательно.
– В соседнюю область дорогами ехать – это как в коридор между двумя пятнами Тьмы, так? А они вроде как сдвигаться начали. – Федька сдвинул две пустые тарелки по столу, демонстрируя, как движется Тьма. – Это если на запад, и на восток такая же картина. Разделятся люди на отдельные анклавы, а дальше черт знает, как оно пойдет. Мы без торговли друг с другом тут сразу загибаться начнем, или на натуральное хозяйство переходить придется. Может, это и есть главная стратегия – разделить и поиметь?
– Может, и так, звучит логично, – согласился я. – Мне, сам понимаешь, ретроспективно смотреть трудно, я тут всего ни хрена, вижу то, что вижу.
– Ну а мне проще, – сказал Федька. – Поэтому честно скажу – деваться нам некуда, бежать некуда, мы тут как крысы в углу: надо кусать все, что видишь. Если есть тема насчет свою погибель притормозить или как-то отбиться – я для этого что угодно сделаю. Даже за бесплатно, правда, про это вслух уже не скажу, а то на лохах воду возят, сам понимаешь.
– Это точно, нагрузят и повезут – только в путь, – согласился я с ним. – Тебя куда отвезти, кстати?
– В общагу, – сказал Федька, махнув рукой куда-то в сторону окна. – У меня свиданка сегодня, но дама из женского корпуса, там и встретимся. Это тебе хорошо: уже устроился по-домашнему, а нам, бобылям…
– А кто же тебе мешает? – вроде как удивился я.
– Жизнь мешает. И муки выбора, – засмеялся он. – Не всем так сразу везет, как тебе, да и то неизвестно, не пожалеешь ли еще за поспешность свою. Кстати, я бы еще в Горсвет заехал да уточнил – точно ли все распоряжения насчет нас пришли. А то где-то канцелярия проспит, а нас в дезертиры запишут – проблем потом не оберешься.
