— Господи, — простонала едва слышно, прижимая руку ко рту. — Ник, как же… Надо собрать побольше информации, спросить в резервации. Это ведь должно как-то лечиться.
— Понимаешь, в чем дело, Виктория. До этого момента никто из двуликих даже не думал о том, чтобы пойти против воли зверя. За исключением моего отца, но там другая история. Шаери — это дар. Хищники спешат им воспользоваться и наплодить десяток идеальных детей.
— Десяток?
Что-то мне поплохело. Даже голова закружилась от столь радужных перспектив. Я себя мамой одного не видела. Только не я. У меня карьера, работа, а дети — это к Дашке.
— Правда, есть один вариант, — нехотя произнес Ник, и я сразу поняла: он мне точно не понравится.
— Какой?
— Надо попробовать усмирить жажду, надо…
Господи! Это то, о чем я подумала?
— Нет! Не смей это произносить! Не смей!
— Ты же чувствуешь, что защита больше не действует. Ты чувствуешь это желание, Тор-р-ри. Оно вспыхивает в крови в виде крохотных искорок, едва заметных. Но они искрят на коже, вызывают дрожь, сбивают дыхание. И ты знаешь, что будет дальше. Знаешь, как они превратятся в огонь, пламя, против которого не устоять.
— Прекрати.
Как хотелось кричать, но с губ сорвался лишь жалобный стон.
— Дальше будет только хуже. Ты же понимаешь.
— Я тебе не верю.
Отступил. Даже отшатнулся, пряча взгляд золотистых глаз, показывая печать на шее. Темную, не светящуюся. Но когда это его останавливало?
— Твое право. Заставлять не буду. Только не беги, Виктория. Не беги, потому что все равно найду.
Слова звучали как обещание и угроза в одном флаконе бешеных страстей.
Судорожно кивнув, я так же, бочком, не сводя с него тяжелого взгляда, выскользнула из гостиной. Самое сложное было не сорваться на бег, а идти спокойно, прижимая руки к груди. И еще нельзя было оглядываться.
Пройти путь, войти в хромированную ванную, закрыть дверь на замок и только тогда дать волю чувствам.
С тихим стоном я опустилась на бортик ванны, закрыв лицо руками и дрожа, как никогда в жизни. Меня буквально колотило.
Что же делать? Как быть?
Но это состояние длилось от силы пару секунд, не больше, и исчезло так же быстро, как появилось. Оказывается, отсутствие хищника рядом очень благотворно на меня влияет, начинают проясняться мозги, и я даже пытаюсь найти выход из этой, казалось бы, безвыходной ситуации.
Если Ник прав, а я не сомневалась, что прав (сегодня мужчина был как никогда честен со мной, пусть и жесток, но честен), то мы попали.
«Думай, Вика, думай! Анализируй, соображай!»
Раз за разом я мысленно прогоняла наш разговор, вспоминала каждое слово, фразу и даже взгляд. Пыталась зацепиться за любую возможность все исправить. И не находила.
Предложение Ника уже не казалось катастрофой вселенского масштаба. Конечно, неприятно ложиться в постель к мужчине лишь для того, чтобы избежать будущей беременности, но не критично.
Да и кого я обманывала. Я хотела его. Вполне возможно, это влияние метки, но я его хотела. А люди спят друг с другом и по меньшим причинам.
Поднявшись, подошла к раковине и умылась ледяной водой, от которой тут же перехватило дыхание, стерла слезы, а с ними и боль.
Прятаться вечно не получится, и проблемы это не решит.
— Пора взглянуть в глаза своим страхам, Виктория, — сообщила я своему отражению. — Страхам и желаниям.
После чего вытерла лицо, вышла, решительно хлопнув дверью, и направилась к Нику.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Ника я нашла в спальне. Мужчина не крушил мебель, не швырял стаканы в стену, даже не пил, пытаясь справиться с проблемами, обрушившимися на наши головы. Просто стоял у дверей балкона, распахнув их настежь. Ледяной ветер и снежинки вовсю гуляли в спальне, занавески взвивались парусами, скрывая фигуру, застывшую в ночи.
— С ума сошел!
Я, с ног до головы покрывшись мурашками и обхватив плечи руками, бросилась к балкону, оттолкнула хищника в сторону, закрыла раму.
— Ты что творишь? Заболеть решил?
— Измайлова, я не болею. У нас другой тип теплокровности.
— Меня простудить решил?
Спросила, а сама отошла чуть в сторону, невольно увеличивая расстояние между нами.
— Я думал, ты не придешь. — Ник развернулся и сел в кресло, закинув ногу на ногу.
Даже в домашних брюках и обычной майке мужчина выглядел как самый настоящий мегабосс, который ждал от нерадивой секретарши отчета о проделанной работе. И как у него так получается?
Но это не офис, а мы жених и невеста, пусть и фиктивные. Так что пусть засунет свой фирменный взгляд куда подальше.
— Ты же сам сказал — не сбегать, — спокойно ответила ему.
Наверное, тоже надо было сесть. Но, кроме кровати, оказалось некуда. А это как-то провокационно. На пол? У его ног? Не дождется! Но и просто стоять не выход.
Пришлось остановить выбор на постели.
Мягкая перина прогнулась, заволакивая меня в свой омут. Я осторожно провела рукой по покрывалу, не решаясь взглянуть в глаза Нику.
— Здесь много других комнат. Не думал, что ты придешь сюда.
— Ты же все равно меня найдешь.
Мой ответ ему не понравился. Я поняла это по тишине, которая окружила нас, но страха не почувствовала.
— Если ты думаешь, что я буду принуждать тебя к сексу…
— Какое принуждение, Н’Ери, — горько усмехнулась в ответ. — Не будет никакого принуждения, — подняв руку, нащупала следы от укусов. — Этого достаточно, чтобы я все сделала сама.
— Злишься.
Я отрицательно мотнула головой, хотя Ник меня ни о чем не спрашивал.
— Ты ведь мне так и не сказал, что это за корень такой и какой принцип его действия.
— Борийский корень, — медленно повторил Ник. — Это наркотик, Вика. Персональный и очень редкий наркотик для зверя. То, что призвано притупить его голод и жажду. Опасная вещь, используется крайне редко и в небольших дозах. Последствия очень сложно контролировать.
— Но ты решился на это.
— Часто использовать не могу, уж прости. — Он развел руками и опять ухмыльнулся.
В комнате стало гораздо теплее, по крайней мере, меня больше не трясло.
— Остальные хищники могут почувствовать… природу наших отношений?
— То, что ты шаери? — понимающе кивнул Ник. — Нет. И мы никому не скажем.
— Это опасно?
Я не могла не задать этого вопроса, уж очень жестким был тон хищника, когда он произносил последнюю фразу.
