В окно ярко светило солнце, сообщая, что утро далеко не раннее. Хищника в пределах видимости не наблюдалось.
В комнате царил хаос. Весь пол занимали мои вещи. Большая часть огромной горкой лежала у кровати. А вот то, что было на мне вчера, и то, что мы с Ником с энтузиазмом друг с друга сдирали, валялось где попало.
Часы на тумбочке показывали десять часов.
М-да, заспалась.
Тело приятно ныло, напоминая о прошлой ночи. Настроение выдалось более чем отличное, я была так счастлива, что хотелось петь и танцевать. Но пока требовалось заняться делами насущными.
Обмотавшись простыней, я пошла в ванную. Пора приводить себя в порядок и наводить красоту, чтобы некоторые хищницы лопнули от зависти и вредности.
После легкого душа, умывания и чистки зубов, роясь в косметичке в поисках туши, я первым делом наткнулась на упаковку противозачаточных. В блистере осталась всего одна крохотная таблетка, которую я тут же проглотила, не запивая.
«Вот и отлично. Следующие две недели можно не волноваться о беременности и сходящих с ума от желания хищниках. Ждем в ближайшие семь дней прихода красных партизан».
Настроение с каждой минутой улучшалось в геометрической прогрессии. Завтра тридцать первое декабря, совсем скоро Новый год, и я была уверена, что испортить ощущение праздника и призрачного счастья ничего не сможет.
Переодевшись в джинсы и молочного цвета водолазку, принялась разбирать вещи и по возможности аккуратно складывать на полки в шкафу. Часть одежды безбожно измялась, и потом в любом случае придется просить у хозяйки утюг.
Ну и ладно.
Все это время улыбка не сходила с лица, и я даже — о, ужас! — начала мурлыкать под нос какой-то незатейливый мотивчик и качать головой. Еще немного, и ножкой стану притоптывать.
Когда с разбором вещей было закончено, быстро заправила постель (часы показывали уже одиннадцать) и отправилась на кухню поискать еды.
— Доброе утро, — произнесла, застыв в дверях.
Ольги Ивановны не было, Сойры и Мээрин тоже не наблюдалось. На кухне хозяйничала совсем другая молодая хищница, которая изучала что-то за окном, стоя ко мне спиной.
— Привет, — прожевав кусок румяного яблока, который держала в руке, с улыбкой повернулась незнакомка. — Ты, наверное, Вика? А я Кила, жена Брока, третьего по старшинству брата.
Улыбка у нее была настоящей, яркой и искренней.
Вообще эта молодая женщина была невероятно красива. Один взгляд, и я внезапно почувствовала себя замухрышкой. Высокая, стройная, ее эффектную фигуру не портил даже широкий растянутый свитер кофейного оттенка. Ярко-рыжие кудряшки до плеч обрамляли красивое личико с совершенной молочной кожей, на котором ярко горели изумрудные глаза в обрамлении густых черных ресниц.
— Очень приятно.
— Завтракать будешь? — дружелюбно поинтересовалась она. — Обед через час-полтора, но не уверена, что ты дотерпишь. Мээрин уже всем успела нажаловаться, как вы ей мешали спать.
— Кхм, — подходя к холодильнику, только и смогла выдать я.
А что тут еще скажешь. Мы этого и добивались. Изначально. А потом так увлеклись процессом и друг другом, что забыли обо всем на свете.
— Я бы на ее месте давно собрала манатки и вернулась домой к детишкам. Должна быть хоть какая-то гордость. А она все равно на что-то надеется, — с раздражением сказала девушка.
— Ее право. Ольга Ивановна ее не выгоняет.
— Мама слишком добрая. Сделать горячий бутерброд? Мои мальчишки их обожают: булка, ветчина, сыр. Быстро, сытно и вкусно.
— Спасибо, я сама. А где Ник? — Я положила продукты на столешницу и потянулась за доской.
— С мальчишками во дворе, — хрустя яблоком, ответила хищница, продолжая наблюдать за мной со странной усмешкой.
Это было не обидно. А просто странно. Будто она знала о чем-то, что скрыто от меня. Кажется, скоро я стану параноиком.
— Они опять устроили снежное побоище, — закончила женщина.
Слова будто повисли в воздухе. Словно Кила еще что-то хотела сказать, но не стала, предпочла дать мне додумать все самой.
— Вы давно приехали?
— Рано утром. Мальчишки — жаворонки и всегда встают рано. Им совершенно все равно, что сегодня выходной и мама хочет выспаться, — убирая с лица огненный локон, улыбнулась женщина.
Было видно, что своих мальчишек она любит и ворчит скорее по привычке.
— Дети, такие дети. Но без них нельзя представить жизнь. Мы подумываем о третьем, — неожиданно призналась мне хищница. — Мама все мечтает о внучке. У Сойры ведь опять мальчишка. Может, у нас получится.
— Да, я слышала. — Бутерброды были уже готовы, и я поместила тарелку с ними в микроволновку, установила время и нажала «старт».
— Чайник горячий. Чай, кофе?
— Чай.
— А вы, значит, с Ником встречаетесь, — подавая мне заварочный чайник, произнесла Кила.
— Да, полгода уже, — не поднимая взгляда от кружки, ответила ей.
Чай был дорогим и очень ароматным, с нотками лета и солнца.
— Серьезный срок. Берт, конечно, до сих пор пытается всех убедить, что это из-за наследства, но ему никто не верит.
— Берт? — Это имя я помнила. — Он здесь?
— Нет. Он не любитель таких праздников и семейных посиделок. Он вообще нашу семью своей не считает. Придурок. — Ее зеленые глаза опасно блеснули золотом и тут же вернули себе привычный оттенок. — Ты не переживай, мы тебя в обиду не дадим.
Слышать это было неожиданно.
Запищала микроволновка. Я едва не обожглась, доставая тарелку с бутербродами.
— А кто-то хочет меня обидеть? — как бы невзначай уточнила у молодой женщины.
— Мээрин со вчерашнего дня мечтает выдрать тебе все космы и расцарапать лицо, — хохотнув, ответила Кила. — Но она отлично знает, что Ник ей горло перегрызет за тебя.
— Как-то очень кровожадно, — присаживаясь на стул, заметила я и принялась размешивать сахар в кружке.
— Ты человек и не знаешь этого, но мужчина-хищник никогда и никому не позволит обидеть или оскорбить свою пару, — неожиданно серьезно произнесла Кила. — Умрет, но отстоит честь.
«Только ведь все это игра!» — хотелось крикнуть в ответ, но вслух произнесла другое:
— Мне не нужна такая жертва, — и улыбнулась, прожевав кусочек.
— Она и не понадобится. У тебя есть Ник, у Ника есть мы. Перекусывай, и пойдем спасать наших мужчин. Дети кого угодно могут свести с ума.
Кила не врала, когда говорила о снежном побоище.
Выйдя на улицу, после того как глаза привыкли к яркому свету, я увидела троих взрослых мужчин и двух мальчишек, которые с громкими криками носились по огромному двору, бросались снежками, спотыкались, падали и заливисто хохотали.
