И я согласилась.
Всю дорогу до аэропорта мы молчали. Уже подъезжая к городку, я увидела такси, которое ехало нам навстречу, и порадовалась тому, что согласилась принять помощь хищницы. Ведь совсем бы заледенела, пока ждала.
— Спасибо, — произнесла я, когда машина остановилась у здания аэропорта.
— Вик, я понимаю, ты сейчас подавлена. Тебе больно. Я не знаю, каково это, но понимаю, — тихо произнесла Кила. — Но прошу об одном. Не сегодня и не завтра — потом, когда эмоции утихнут и разум возьмет верх. Обещай, что ты подумаешь обо всем и согласишься выслушать Ника. Я просто не могу поверить, что он на такое способен.
— Ты просто его не знаешь. И я не знаю, — ответила ей, открывая дверцу.
— Но ты все равно подумай.
Мне повезло, желающих улететь отсюда было гораздо меньше тех, кто прилетал, так что билет до Москвы я купила без труда.
В два часа ночи была уже в столице, оттуда, не останавливаясь, отправилась в родной городок.
В дверь отчего дома я позвонила в семь часов утра.
Уставшая, вымотанная, не выспавшаяся, едва стоящая на ногах, обняла встревоженную маму. Потом, ни слова не говоря, отправилась в свою комнату. Упала на кровать и уснула, свернувшись комочком и глотая горючие слезы.
Казалось, что я спала целую вечность, но, открыв глаза, увидела, что на улице светло, а будильник показывает половину второго последнего дня этого года. Надо было бы еще поспать, но не получалось. Сон уже ушел.
Повернувшись на спину, закинула руки за голову и уставилась в потолок.
Слез не было, эмоций тоже. Зато я могла четко, спокойно и обстоятельно вспомнить все события минувших дней и понять, где ошиблась и все ли так однозначно, как мне представляется.
Сожалений о том, что поспешно сбежала, я не испытывала. Даже состояние, близкое к истерике, меня мало волновало. Мне надо было уехать оттуда. Хотя бы для того, чтобы остыть, прийти в себя и побыть наедине со своими мыслями.
Отец и сын З’Ерн. Такие разные и в то же время одинаковые. Оба преследуют свои цели, лгут и выкручиваются, пытаясь добиться желаемого. То, что Берт сказал правду, с которой семья согласилась, не означает, что все настолько очевидно. Я сомневалась, что этот хищник действовал в интересах Ника. Скорее наоборот. А если я невольно подыграла ему?
Я вспоминала и старших Н’Ери. Их разговор, случайно услышанный мной.
«— Не уверена, что он простит нас…
— Простит. Ты же понимаешь, что это для его блага».
Он — это Ник? Какое благо они имели в виду?
А если это правда? Если Ник был не в курсе? Но как такое возможно?
Одно дело я, меня можно обмануть. Это ведь не так сложно. Но другое — Ник. Он же хищник, вырос с ними. Неужели не понял, что родные нас обманывают?
Был и другой вопрос. Шаери.
Они знали об этой особенности наших отношений. Но откуда? Если Ник сказал, что отследить другим хищникам это невозможно, то выходит, что он сам им сообщил? Тогда получается, Н’Ери был в курсе, участвовал в заговоре и виновен в обмане. Или, возможно, родственники узнали сами? Тогда где мы прокололись? И, главное, когда?
Я села на кровати, обхватила голову руками.
Все упирается в сроки! Полторы недели назад! Морозов потребовал вернуть деньги более десяти дней назад, как раз когда Ник предложил мне контракт. А ведь тогда я не была знакома с родичами Ника. Этот момент я бы точно забыть не смогла.
Но тогда как? Господи, как?! Как, не видя меня, они узнали о том, что я шаери, но не затронули при этом Н’Ери?
Ответа не было. Совсем. И чем больше я думала, тем сильнее запутывалась. Либо Ник с самого начала мне врал, либо существовало что-то такое, о чем нам неизвестно. Как бы сердце ни желало, разум настойчиво шептал, что первый вариант более вероятен.
Захотелось пить.
Спустившись вниз, я застала на кухне всю женскую половину нашей семьи, которая занималась приготовлением праздничного ужина. Бабушка, мама, сестра и две тети. Только Милы не хватало, но ее в это время обычно укладывали спать.
Мужская часть, скорее всего, отправилась в баню, которую папа построил пару лет назад.
Увидев меня, женщины сразу замолчали и неловко переглянулись.
— Ты проснулась, — натянуто улыбнулась мама. — Кушать хочешь?
От одной мысли о еде немного затошнило и сразу же заштормило от страха. Это ведь не может быть симптомом? Ведь рано? Пытаясь разобраться в хитросплетениях наших с Ником отношений, я как-то забыла, что могу быть немножко беременна. А ведь подумать об этом стоило.
Наверное, я побледнела, потому что Дашка вдруг усадила меня на стул и протянула стакан воды.
— Рассказывай, — приказала младшая сестра, уперев руки в бока и нависая надо мной.
— Что? — сделав пару глотков, спросила у нее.
— Они тебя не приняли! — обвиняюще рыкнула она. — Эти хищники. Не приняли, да? Ну и ладно. Подумаешь, какие цацы. Чего ты переживаешь? Это ведь не главное. Вместе с Н’Ери вы выстоите против целого мира. — Секундная заминка и растерянное: — Или вы с Ником поругались?
Вот и как им сказать, что его родственники меня приняли, и все получилось с точностью до наоборот. И не поругались мы, потому что мой крик в этом скандале был единственным. А все остальное очень и очень сложно.
— Все нормально.
— Где нормально? — снова набычилась сестра.
— Даш, не приставай к ней, — вмешалась бабушка, не отрываясь от резки лука. Тети что-то прогудели и синхронно закивали.
— Ба, да на ней лица нет! Приехала бледная, синяки под глазами. Смотреть страшно. — Тут у сестренки глаза стали огромными. — Вик, а ты, случайно, не того? Не беременная?
Я даже икнула от неожиданности и невольно задумалась.
«Если все получилось, то меня можно уже считать беременной? Или еще рано?»
Уроки биологии никак не хотели вспоминаться.
Мое молчание родственницы восприняли по-другому.
— Вика? — схватившись за сердце, простонала мама, и Дашка тут же побежала к ней со стаканом. — Это правда?
— Мам, успокойся. Все нормально. Это просто перелет и усталость. Я всю ночь не спала, поэтому и выгляжу так плохо, — дипломатично ушла я от ответа.
— Точно? — Мама смерила меня подозрительным взглядом, который я смогла выдержать.
Так или иначе, прошло слишком мало времени, чтобы с уверенностью можно было сказать о моем интересном положении.
— Да.
— Мы в любом случае тебя поддержим и поможем, — неожиданно вклинилась бабушка. — Подумаешь, не ты первая, не ты последняя. Поднимем ребеночка.
— Да, Вик. — Дашка неловко меня обняла. — Не переживай. Мы же вместе.
