– Да. Доггер сказал мне, что надо всегда помнить о невидимках. И кто незаметнее, чем сын священника? Особенно тот, который живет на расстоянии мили от церкви в полуразрушенном лодочном сарае?
Доггер слушал меня, сложив руки. Он предоставил это дело мне.
– Орландо допустил, чтобы его родного отца повесили за убийство. Это было так просто. Предполагалось, что в это время он находился в Лондоне.
– Хммм, – протянул инспектор Хьюитт.
– С тех пор его постоянно мучило чувство вины. Настолько сильно, что несколько дней назад он вернулся на то самое место, где пытался избавиться от отравленного кубка, и проглотил цианистый калий. Предполагалось, что это будет акт раскаяния. Весьма драматично. И соответствует его талантам.
Я увидела, что в глазах инспектора что-то мелькнуло.
– К несчастью, его заметили, – продолжила я. – Кто-то увидел его и ударил палкой, не зная, что бедолага и так уже отравился.
– Таким образом, – произнес инспектор Хьюитт, – мы приходим к мистеру Найтингейлу.
Я ждала этого момента и собиралась насладиться им по полной.
– Что ж, видите ли, инспектор, – сказала я, – когда я увидела отполированный до блеска гроб в его мастерской, я поняла, что у него проблемы. Лак слишком плотный. Найтингейл не проводил похороны уже очень давно – точнее, два года. Как вы знаете, французские лаки с использованием смолы и метилированных спиртов удивительно долго сохнут, поэтому их используют крайне редко. Обычно гробы требуются немедленно и времени на особые лаки нет. Этот гроб, инспектор Хьюитт, находился в его мастерской целую вечность. Мне стало любопытно почему.
– Фью-у! – присвистнул инспектор Хьюитт. – Но я вижу, к чему ты клонишь. Ты считаешь, что Орландо Уайтбреда убил Найтингейл.
– Да, – подтвердила я.
– И какой у него мотив?
– Деньги. Выгоду от смерти получают только гробовщики. У мистера Найтингейла не было дохода с тех пор, как два года назад умерли три Грации. Если не считать похорон каноника Уайтбреда, оплаченных тюрьмой Его Величества, что само по себе наводит на кое-какие мысли, вам не кажется?
– Ты перепрыгиваешь с темы на тему, Флавия, – заметил он.
– Да, – согласилась я. – Есть у меня такая склонность.
– Готов поручиться за это, инспектор, – лицо Доггера ничего не выражало.
– Разумеется, гробовщик – это еще один невидимка, – сказала я. – Никто не удивляется, заметив его в церкви или на кладбище. Кстати, что будет с бедняжкой Хобом?
– Перейдем этот мост, когда доберемся до него, – ответил инспектор Хьюитт. – Меня интересует вот что: Найтингейл сказал тебе что-нибудь, перед тем как напасть на тебя? Перед тем как он схватил тебя и засунул в гроб?
– Ничего, – ответила я. – Я его даже не видела. Он бросился на меня из ниоткуда.
– И без причины, – инспектор был настойчив. – Ты вообще никак его не спровоцировала?
– Разве что он знал, что я иду по его следу.
– Да, должно быть, дело в этом, – сказал инспектор, захлопывая блокнот.
Иногда этот человек просто сводит меня с ума!
– Что ж, – сказал он, вставая на ноги, – я должен тебя покинуть. Мне надо, эм-м, навести кое-какие справки.
То есть он собирается заставить местные власти взять под арест Найтингейла, а может, и констебля Оттера.
– Кстати! – воскликнула я, хлопнув себя по лбу. – А где мистер Найтингейл?
– Я удивлюсь, если он не пьет чай в обществе мистера Дитера и мисс Офелии, – ответил Доггер. – Они предложили присмотреть за ним до прибытия инспектора Хьюитта. Не думаю, что он причиняет им неудобства.
Когда инспектор ушел, мы с Доггером долго сидели молча за столом. Старые часы медленно и дружелюбно тикали на камине, и тут я внезапно поняла – на самом деле поняла – важность времени.
– Доггер, – сказала я, – хочу домой.
– Как пожелаете, мисс Флавия, – ответил он. – Летними месяцами Букшоу особенно приятен.
Я согласно кивнула, первый раз за долгое время погружаясь в воспоминания о доме. Поместье теперь целиком принадлежит мне, и я могу делать с ним что угодно: оставить себе, продать или подарить. И к черту тетушку Фелисити!
Есть кое-какие знаки, указывающие на то, что долгие годы юридических проволочек подходят к концу. У Букшоу начнется новая жизнь.
Последние части пазла неожиданно встали на место, пока я лежала в омерзительном гробу Найтингейла. Были это остатки сна? Фантазии? Видение будущего?
Вряд ли я когда-нибудь узнаю, откуда пришло ко мне вдохновение, но оно не станет от этого менее реальным.
– Доггер, – сказала я, – нам надо заказать медную табличку и установить ее на воротах. Очень скромную, конечно же. Очень изящную.
Фели скоро выходит замуж, так что это разумно. Конечно, разумно! И разве Даффи не продемонстрировала неожиданные таланты в разгадывании головоломных загадок?
Мое сердце забилось сильнее, когда я начала добавлять имена к списку: конечно же, тетушка Фелисити; Милдред Баннерман, осужденная убийца и бывшая преподавательница в женской академии мисс Бодикот; мой старый друг и будущий помощник Адам Традескант Сауэрби, палеоархеолог; и да, моя несносная кузина Ундина, чей нелепый энтузиазм и неуместное упорство со временем и в правильных руках могут найти хорошее применение.
– Медную табличку? – переспросил Доггер.
– Да, – подтвердила я, рисуя радугу в воздухе. – И мы напишем на ней буквально следующее: «Артур У. Доггер и компаньоны. Осторожные расследования».
– Гм-м, – сказал Доггер. – Звучит как песня, не так ли? «Осторожные» – такая удачная формулировка.
Благодарности
В конце долгого пути странник непременно оглядывается и с огромной благодарностью вспоминает всех тех, кто по дороге помогал ему и облегчал ношу. Довольно часто, и это удивительно, вышеупомянутые родственные души не осознают своевременность и важность своей помощи. Хотя временами они даже забывают о своем вкладе, благодарный автор все помнит: они стали такой же частью законченной книги, как страницы и переплет.
Поэтому огромная благодарность Эйлин Робертс из колледжа Святой Хильды в Оксфорде за ее дружбу и весьма вдохновляющие беседы о реках и о роли, которую они играют в детективном жанре. Энтузиазм, который проявляла Эйлин по отношению ко всему, от гобеленов до вопросов токсичности, очень часто был необходим, чтобы питать мое собственное пламя.
И Дугу Беллу, чьи великодушие и терпеливое дружелюбие красной нитью зашиты во всю книгу.
Друзьям Дорин и Джоффу Диксонам за то, что они вкладывали в мои руки много редких и завораживающих книг – и каждый раз в тот момент, когда я в этом особенно нуждался. Это не просто совпадение, это что-то сверхъестественное! Дорин и Джофф также любезно возили меня в места, где мне нужно было побывать. Ездить с ними под дождем и знакомиться с лавками старьевщика и заросшими кладбищами – это бесценно; все равно как вино для алкоголика.
