Уильям надавил:
– Он ведь дал тебе что-то? Я видел, как он вручил какой-то сверток.
Она на миг поджала губы, затем кивнула и достала из кармана что-то маленькое, обернутое тканью.
Уильям сразу заметил отметки на ткани – глубокие линии от веревки. Которую недавно повязали по-иному. Рэйчел Хантер отвела взгляд, задрав подбородок и покраснев.
В свертке лежала маленькая пачка бумаги американского производства, потертый кошелек с монетами: гинеей, тремя шиллингами и двухпенсовиком, свернутое в несколько раз письмо – Уильям мог поклясться, что его уже разворачивали, – и еще один пакет, тоже обернутый веревкой. Отложив в сторону пакет и деньги, Уильям развернул письмо.
«Кузен,
надеюсь, тебе лучше. Если так, то я оставлю тебе лошадь и некоторое количество денег, чтобы ты продолжил поездку. В противном случае оставлю только деньги на оплату твоего лечения или похорон. Все остальное – подарок друга, которого индейцы зовут Убийцей Медведей. Он надеется, что ты будешь носить это в добром здравии. Желаю тебе удачи в твоем предприятии.
С наилучшими пожеланиями,
Йен Мюррей».
Уильям озадаченно хмыкнул. Очевидно, у Мюррея было какое-то дело и потому он не мог или не желал ждать, пока его кузен будет готов к поездке. Как ни жаль – теперь, в здравом рассудке, ему хотелось пообщаться, – Мюррей, похоже, не планировал путешествовать вместе.
Уильяма осенило, что насущный вопрос решен: теперь он может продолжить свою миссию – насколько это в его силах. По крайней мере, он может поехать в ставку генерала Хау, сделать доклад и получить новые указания. Мюррей сделал ему щедрый дар: конь выглядел здоровым, а денег было более чем достаточно, чтобы платить за достойную еду и ночлег по пути в Нью-Йорк. Интересно, где Мюррей взял их? Он казался бедным, словно церковная мышь; хотя Уильям припомнил, что ружье у него хорошее, да и какое-никакое образование он, судя по ровному почерку, все же получил. Но чем он так заинтересовал этого странного шотландского индейца?
Уильям задумчиво распаковал маленький пакет – и с улыбкой надел амулет с медвежьим когтем поверх рубахи. Рэйчел Хантер пристально смотрела на него.
– Ты прочла мое письмо, ай-яй-яй, – упрекнул ее Уильям.
Щеки девушки еще сильней покраснели, однако смотрела она на него с той прямотой, которую он не привык встречать у женщин, за примечательным исключением в лице бабушки со стороны отца.
– Твоя речь сильно не соответствует твоим одеждам, друг Уильям, – даже будь они новыми. И хотя последние несколько дней ты пребываешь в здравом рассудке, ты так и не объяснил, что привело тебя в Великое Мрачное болото. Джентльмены нечасто посещают это место.
– О нет, мисс Хантер, я знаю многих джентльменов, которые считают эти места непревзойденными охотничьими угодьями. Впрочем, разумеется, никто не поедет охотиться на диких кабанов или пум, закутавшись в парусину.
– А еще никто не поедет охотиться, вооружившись лишь сковородой, друг Уильям. Но если ты и правда джентльмен, то откуда ты родом?
Он замялся, не в силах сразу припомнить легенду своего альтер эго, и назвал первое, что пришло на ум:
– Я из… Саванны. Это в Каролине.
– Я знаю, где это, – резко ответила Рэйчел. – Я слышала их речь, ты говоришь не так.
– Думаешь, я лгу? – поразился он.
– Да.
– Вот как…
Они смотрели друг на друга в преддверии надвигающейся бури, и каждый что-то обдумывал. На миг Уильяму показалось, что он играет в шахматы с бабушкой Бенедиктой.
– Прости, что прочла твое письмо, – отрывисто сказала Рэйчел. – Не из любопытства, поверь.
– А зачем? – Он слабо улыбнулся, показывая, что не сердится на нее. Она не улыбнулась в ответ, но прищурилась – не подозрительно, а будто разглядывая его внимательнее.
– Я хотела больше узнать о тебе и о том, какой ты. Твои спутники показались нам опасными. А твой кузен? Если он похож на них, то… – Девушка прикусила верхнюю губу, покачала головой и продолжила уже уверенней: – Через несколько дней мой брат и я должны будем уехать отсюда. Ты сказал Денни, что поедешь на север. Мне хотелось бы, чтобы мы путешествовали вместе, хотя бы какое-то время.
Этого он не ожидал и, удивленно заморгав, сказал первое, что пришло на ум:
– Уехать отсюда? Почему? Из-за… э-э… соседей?
– Что? – удивилась она.
– Прошу прощения, твой брат вроде бы говорил, что отношения между вами и вашими соседями несколько… напряженные.
Рэйчел прикусила губу словно в расстройстве или в изумлении.
– Вот оно что… – Она побарабанила пальцами по столу. – Кажется, мне придется все тебе рассказать. Что ты знаешь про «Общество друзей»?
Уильям знал только одну семью квакеров по фамилии Анвин. Глава семьи был богатым торговцем, знакомым его отца; Уильям как-то общался с двумя его дочерьми на приеме, хотя разговаривали они не о философии или религии.
– Должно быть, они – то есть вы – против всякой борьбы? – осторожно предположил он.
К его удивлению, Рэйчел рассмеялась. Уильям был рад, что маленькая хмурая складка между ее бровями разгладилась.
– Мы против насилия, – уточнила она. – А борьба помогает нам развиваться, если уж на то пошло. Что касается нашей веры… Денни сказал, что ты не папист, хотя, полагаю, ты ни разу не посещал собрания квакеров.
– До сих пор не представлялось возможности.
– Так я и думала. Что ж… – Она задумчиво посмотрела на него. – У нас есть священники, которые приходят читать проповеди на собраниях, но каждый присутствующий может высказаться на любую тему, если его или ее побуждает к этому дух Божий.
– Ее? Женщины тоже выступают публично?
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
– У меня, как и у тебя, есть язык.
– Я заметил. Пожалуйста, продолжай.
Рэйчел чуть наклонилась вперед, собираясь продолжить рассказ, но ей помешал громко хлопнувший ставень и хлынувшие на подоконник потоки дождя. Она вскочила на ноги.
– Нужно загнать цыплят в сарай! А ты закрой ставни! – приказала она и выбежала из дома.
Уильям медленно подошел к окну и выполнил распоряжение. Когда он направился наверх, чтобы закрыть ставни и там, то снова ощутил головокружение. Пришлось пережидать его на пороге комнаты, вцепившись в дверной косяк.
На втором этаже было две комнаты: спальня над главным входом, где поместили его, и маленькая комната в конце коридора. Теперь брат и сестра Хантер жили в ней вдвоем. Там стояла низенькая кровать, умывальник с серебряным подсвечником на нем и еще несколько вещей. На вбитых в стену крючках висели запасная рубашка и брюки доктора, шерстяная шаль и платье строгого кроя цвета индиго – похоже, Рэйчел надевала его по особым поводам.
