Джейми представился и предложил услуги переводчика. Таким образом он и начал проводить значительную часть дня в обществе молодого польского инженера, чья непроизносимая фамилия быстро сократилась до Кос.
Кос оказался умным и трогательно увлеченным человеком. Джейми тоже заинтересовался укреплениями, которые строил Костюшко, – Джейми гордился тем, что мог произнести его фамилию правильно. Со своей стороны, Кос был благодарен за помощь в переводе и заинтересован в высказываемых Джейми наблюдениях и советах, которые тот был способен дать благодаря общению с Брианной.
От разговоров о векторах и напряжениях Джейми почти невыносимо начинал тосковать по Брианне, и в то же время это странным образом ее приближало. Он проводил все больше и больше времени с юным поляком, изучая его язык и давая Косу возможность практиковаться в том, что юноша наивно считал английским.
– Что привело тебя сюда? – однажды спросил Джейми.
Невзирая на низкую оплату, немало европейских офицеров присоединилось – или попыталось присоединиться – к Континентальной армии. Видимо, считали, что они смогут одурачить Конгресс и получить чин генералов, который потом с выгодой используют в Европе. Некоторые из этих сомнительных добровольцев и в самом деле принесли пользу, остальные лишь вызывали недовольство. Вспоминая Маттиаса Фермо, Джейми и сам был не прочь выругаться.
Впрочем, Кос был не таким.
– Ну, сначала деньги, – откровенно ответил он, когда его спросили, зачем он приехал в Америку. – У мой брат есть поместье в Польше, но семья нет денег, нечего дать мне. Никакая девушка не смотреть на меня без денег. Но я знаю, как строить, я пришел, где нужно строить. – Он усмехнулся. – Может, девушки тоже есть. Девушки из хорошая семья, с хорошие деньги.
– Если ты пришел за деньгами и девушками, парень, то ты выбрал не ту армию, – усмехнулся Джейми.
– Я сказал – сначала деньги. Я приехал в Филадельфия, читал La Declaration
[33]. – В знак уважения Кос снял шляпу и прижал ее, влажную от пота, к груди. – Эта вещь, этот документ… я в восторге.
Он был так восхищен положениями выдающегося документа, что тут же отыскал его автора. Томас Джефферсон наверняка был удивлен внезапным появлением восторженного юного поляка, но все же принял его; двое мужчин большую часть дня обсуждали на французском языке философию и расстались друзьями.
– Великий человек, храни его Бог, – торжественно произнес Кос, перекрестился и надел шляпу.
– Dieu accorde-lui la sagesse, – ответил Джейми. «Бог наградил его мудростью».
Кос выплюнул попавшую ему в рот прядь черных волос и покачал головой.
– Жена, может, однажды, даст Бог. Это – что мы делаем здесь – важнее, чем жена.
Они вернулись к работе, однако Джейми с интересом размышлял над их разговором. Он был всецело согласен с тем, что лучше посвятить свою жизнь благородной цели, чем просто искать убежища. Но неужели подобная чистота помыслов – удел лишь неродовитых людей? Парадокс: тот, кто ищет для себя покоя, – малодушен, а тот, кто рискует семьей, – трус, если не хуже.
Это навело его на другие мысли: не сдерживают ли женщины развитие свободы и других общественных идеалов из боязни за себя либо за детей? Или же они фактически способствуют их развитию – и возникновению риска, необходимого для их достижения, – обеспечивая то, за что стоит бороться? Бороться не только для защиты, но и для развития, потому что мужчина хочет для своих детей больше, чем то, что он сам когда-либо будет иметь.
Интересно, что скажет Клэр… Джейми улыбнулся, представив, как она отреагирует на идею, что женщина по своей природе сдерживает развитие общества. Если бы не она, был бы он здесь? Поступал бы так же во имя идеалов революции, если бы не верил в победу? Приходилось признать, что лишь безумцам или идеалистам тут сейчас самое место. Любой здравомыслящий человек ужаснулся бы, покачал головой и ушел.
Да, он поступил бы так же, даже будь он один. У мужчины должны быть и другие цели в жизни, не только желание каждый день набивать живот. А эта цель была великой – наверное, даже более великой, чем думали те, кто за нее сражался. И если он погибнет, пытаясь ее достичь… это будет неприятно, но, умирая, он утешится тем, что помог другим. В конце концов, если с ним что-нибудь случится, Клэр, в отличие от других замужних женщин, не будет беспомощна, ей есть куда пойти.
Джейми снова пришел на реку; плавал на спине и размышлял обо всем этом, когда услышал вздох. На берегу стояла Рэйчел Хантер. Она обеими руками закрывала глаза, а напрягшееся тело красноречиво свидетельствовало об испытываемом ею потрясении.
– Вы искали меня, Рэйчел? – спросил он, смаргивая воду, чтобы побыстрее отыскать взглядом свою одежду на берегу.
Рэйчел снова вздохнула и повернулась к нему, по-прежнему закрывая глаза ладонями.
– Друг Джеймс! Твоя жена сказала, что я найду тебя здесь. Я прошу прощения за… пожалуйста, выйди на берег! – В ее голосе прозвучало страдание, она уронила руки, но глаза не открыла, так и подошла к нему, зажмурившись.
– Что…
– Денни! Его схватили англичане!
Джейми похолодел, и этот холод не шел ни в какое сравнение с ветерком, что обдувал его влажную кожу.
– Где? Как? Можете открыть глаза, – добавил он, торопливо застегивая штаны.
– Он и еще один мужчина изображали дезертиров.
Джейми подошел к ней, держа рубашку в руках. В кармане фартука Рэйчел лежали очки ее брата, и она прижимала их к себе.
– Я же говорила ему не ходить!
– Я тоже. Вы уверены, что его схватили?
Она кивнула, бледная как полотно.
– Другой мужчина… он вернулся, только что, и нашел меня. Он… им не повезло. Их привели к главному англичанину, и это оказался тот же человек, который в прошлый раз угрожал повесить Денни! Тому, другому, удалось сбежать, а Денни они схватили, и… и…
Она задыхалась и от страха не могла говорить. Джейми положил руку на ее плечо.
– Разыщите того мужчину и отправьте ко мне в палатку, чтобы он рассказал, где ваш брат. Я найду Йена, и мы вернем Денни. – Он осторожно сжал ее плечо, заставляя посмотреть на себя.
– Не волнуйтесь, мы вернем его, – ласково повторил Джейми. – Клянусь Христом и его Матерью.
– Не нужно клятв, к черту их! – воскликнула она и закрыла ладонью рот. Зажмурилась, сглотнула и отняла ладонь. – Спасибо.
– Не стоит благодарности, – сказал он, глядя на закатное солнце. Интересно, англичане вешают людей на закате или на рассвете? – Мы вернем его, – решительно добавил он и подумал: «Живым или мертвым».
* * *
По приказу командира в центре лагеря поставили висельницу – грубую конструкцию из необработанных бревен и занозистых досок. Судя по дыркам и следам долота вокруг гвоздей, ее не раз собирали и разбирали. Но выглядела она внушительно, а при взгляде на покачивающуюся петлю сидящего в воде Джейми обдавало холодом.
