– Это я, не шуми. И встань, – шепнул он в ответ.
Денни отошел, и Йен услышал звяканье металла. Черт, мерзавцы заковали его в кандалы!.. Поджав губы, он влез в палатку.
Денни молчаливо приветствовал Йена, глядя на него с надеждой и тревогой. Он поднял руки и кивнул на ноги. И те и другие были скованы.
Йен наклонился к уху Денни и шепнул:
– Я выберусь первым. Ложись там, как можно тише и как можно ближе. – Он подбородком указал на дальнюю стенку палатки. – И не двигайся, я сам тебя вытащу.
А потом он взвалит Денни на плечи, словно убитого оленя, скроется в лесу и уханьем совы даст дяде Джейми сигнал к действию.
Невозможно вытащить закованного в железо человека и не нашуметь при этом, но если им повезет, скрежет ложек по тарелкам и разговоры солдат заглушат случайное звяканье. Отодвинув ткань палатки как можно дальше, Йен пролез под ней и крепко взял Денни за плечи. Маленький поганец оказался тяжелее, чем выглядел, но Йен успешно вытащил верхнюю часть его тела наружу, потом, дотянувшись до лодыжек Денни, намотал цепь на свое запястье, чтобы она не гремела.
По легкому дуновению воздуха стало понятно, что рядом кто-то стоит.
– Ш-ш-ш! – невольно произнес Йен, не зная, к кому обращается – к Денни или к высокому солдату, который вышел из-за деревьев.
– Какого черта… – удивленно сказал солдат. Шагнув вперед, он схватил Йена за запястье. – Кто ты такой и что… Боже милосердный, снова ты? Откуда? – На Йена смотрел Уильям, и Йен возблагодарил Бога за то, что на его второй руке была цепь Денни, иначе Уильям уже был бы мертв. Не хотелось бы потом рассказывать об этом дяде Джейми.
– Он пришел организовать мой побег, друг Уильям, – тихо проговорил лежавший на земле Денни Хантер. – Я был бы благодарен, если бы ты не мешал ему, хотя и пойму, если ты выполнишь свой солдатский долг.
Уильям ошалело оглянулся, а потом посмотрел вниз. При других обстоятельствах Йен рассмеялся бы при виде его лица.
Уильям на миг прикрыл глаза, снова открыл их и сказал:
– Молчи. Я ничего не хочу знать.
Он присел на корточки, и вдвоем с Йеном они быстро вытащили Денни. Йен глубоко вздохнул и, поднеся ко рту руку, заухал совой, затем подсунул руку под живот Денни и с помощью Уильяма взвалил доктора себе на плечи, невольно закряхтев. Еле слышно звякнули кандалы.
Рука Уильяма сомкнулась на предплечье Йена, темный овал его лица кивнул в сторону деревьев.
– Налево, – шепнул Уильям. – Направо отхожее место. Два пикета в пятидесяти ярдах отсюда. – Он сжал руку Йена и ушел.
– Да не оставит тебя Бог, друг Уильям, – раздался едва слышный шепот у уха Йена.
Из лагеря донеслись первые крики «Огонь!»
Глава 61. Винтовка – лучший спутник
15 сентября 1777 года
В начале сентября мы догнали основную часть армии, расположившуюся в долине реки Гудзон, недалеко от деревни Саратога. Генерал Горацио Гейтс с радостью принял беженцев и остатки ополчения. В кои-то веки армию снабжали неплохо; нам выдали одежду, хорошую еду и даже палатку – в конце концов, Джейми был полковником ополчения, пусть у него и не осталось людей.
Зная Джейми, можно было не сомневаться, что люди скоро появятся. А я тем временем наслаждалась роскошью: спала на настоящей кровати, ела со стола – и регулярно.
– Я кое-что принес тебе, саксоночка. – Джейми плюхнул мешок на стол с отчетливым сочным шлепком, пахнуло свежей кровью, и мой рот наполнился слюной.
– Что это? Птица? – Не утка и не гусь – у них специфический запах: мускуса, жира, перьев и водорослей. Может, куропатка или рябчик… При мысли о пироге с голубями я сглотнула.
– Нет, книга. – Джейми извлек из мешка и гордо вручил мне небольшой пакет, обернутый промасленной тканью.
– Книга? – оторопело повторила я.
Он ободряюще кивнул.
– Да. Напечатанные на бумаге слова, помнишь такую штуку? Знаю, мы давненько подобного не видели.
Мельком глянув на него и пытаясь не обращать внимания на урчащий желудок, я распаковала пакет. В нем оказался небольшой потрепанный экземпляр первого тома «Жизни и мнений Тристрама Шенди, джентльмена». Хотя вместо еды я получила литературу, мне стало интересно. С тех пор как я в последний раз держала в руках книгу, и правда прошло много времени.
– Должно быть, владелец нередко ее перечитывал, – осторожно поворачивая книгу, сказала я. Переплет был изрядно потерт, края кожаной обложки лоснились. В голову пришла жуткая мысль. – Джейми… ты взял это не с… э-э… тела, правда? – Брать у погибших врагов оружие, обмундирование и одежду было не мародерством, а неприятной необходимостью. И все же…
Он покачал головой, продолжая рыться в мешке.
– Нет, нашел у маленького ручья. Кто-то уронил, убегая.
Наверняка уронивший станет сожалеть о потере столь ценного спутника. Я открыла наугад выбранную страницу и, прищурившись, вгляделась в мелкие буквы.
– Саксоночка…
– Хм-м? – Я подняла на него взгляд. Джейми смотрел на меня со смесью сочувствия и удивления.
– Тебе нужны очки? Я не знал.
– Чушь! Я вижу отлично, – возразила я, хотя сердце екнуло.
– Да ну? – Он подошел ко мне, взял книгу, раскрыл на середине и поднес к моему лицу. – Читай.
Я отклонилась назад, и он придвинул книгу ближе.
– Не делай так! Думаешь, я смогу читать с такого близкого расстояния?
– Тогда сиди спокойно. А теперь ты четко видишь буквы? – сказал он и отодвинул книгу дальше.
– Нет. Дальше. Дальше. Черт побери, еще дальше!
Наконец я была вынуждена признать, что могу прочесть буквы лишь с расстояния восемнадцати дюймов.
– Просто шрифт такой! – огорченно сказала я. Разумеется, я знала, что мое зрение уже не такое острое, как раньше. Но все равно расстроилась, слишком внезапно получив доказательство того, что слепа почти как летучая мышь, пусть до крота мне еще далеко.
– Шрифт Кезлон, двенадцать пунктов
[34], – наметанным глазом оценив текст, сообщил Джейми и добавил критически: – Расстояние между строчками ужасное, и все равно… – Он закрыл книгу, посмотрел на меня, выгнув бровь, и тихо сказал: – Тебе нужны очки, a nighean.
Я хмыкнула. Потом вдруг взяла книгу, раскрыла ее и передала ему.
– Может, прочтешь?
Удивившись и слегка обеспокоившись, Джейми посмотрел на страницу. Немного отодвинул ее от себя. Затем еще немного. Я наблюдала за ним, испытывая точно такое же смешанное чувство удивления и сочувствия. Джейми отодвинул книгу почти на всю длину руки и прочитал: «Такова и жизнь писателя, она посвящена не столько сочинению, сколько борьбе и его испытанию ею – так же, как и у любого другого сражающегося: они оба во многом зависят не от ума, а от способности сопротивляться».
