На споры времени не было: к моей повозке уже несли раненых.
– Проклятого героя лишь могила исправит, – пробормотала я под нос. Я положила на окровавленную рану корпию и быстро обвязала руку льняной тканью. – Ладно, палец отрежу, только позже. Сиди спокойно.
Джейми тихо охнул.
– Я же говорил, что не герой.
– Если и не герой, то мечтаешь погеройствовать, – сказала я и крепко затянула узел зубами. – Вот, пока так. – Я опустила его руку в емкость с разведенным водой спиртом.
Джейми побледнел, когда спиртовой раствор пропитал ткань и попал в рану, и резко втянул воздух сквозь зубы. Я непреклонно указала на одеяло, которое раньше расстелила на земле под повозкой. Он послушно лег, согнул ноги и прижал к груди раненую руку.
Я поднялась с колен, но, поколебавшись, снова присела, отвела от шеи грязные пряди волос с застрявшими в них листочками и поцеловала. Его щека напряглась, когда он улыбнулся, и снова расслабилась.
Слух о том, что здесь передвижной лазарет, быстро облетел лагерь. На свет моего фонаря уже стягивались способные ходить раненые, кто-то нес или волок товарищей. Вечер будет трудным.
Полковник Эверетт обещал выделить мне двоих помощников, но бог его знает, где теперь полковник. Я прошла сквозь толпу и остановилась рядом с молодым мужчиной, который только что уложил под дерево раненого друга.
– Крови боитесь? – подергав его за рукав, спросила я.
Он удивленно посмотрел на меня и усмехнулся. Примерно моего роста, широкоплечий и коренастый, с ангельским выражением на покрытом сажей и пороховым дымом лице.
– Только если она моя, мадам. Пока Господь миловал.
– Тогда пойдемте со мной. – Я улыбнулась в ответ. – Будете помогать с ранеными.
– Что, простите? Эй, Гарри! – крикнул он другу. – Меня повысили! Напиши своей матери, что Лестер наконец-то кое-чего добился! – И он, ухмыляясь, пошел за мной.
Однако ухмылка сменилась выражением хмурой сосредоточенности, когда я быстро повела его мимо раненых, рассказывая о тяжести ранений.
– Сначала займитесь теми, кто истекает кровью. – Я сунула ему в руки пук льняных полос для перевязки ран и мешок с корпией. – Велите их друзьям крепко прижать ткань к ранам или затянуть жгут выше раны. Знаете, что такое жгут?
– Да, мадам. Завязывал как-то, когда был в округе Кэролайн и пантера подрала мою кузину Джес.
– Хорошо. Зря время не тратьте, сами перевязывайте, только если больше некому. Так… те, у кого сломаны кости, могут немного подождать; доставляйте их сюда, под большой бук. Тех, у кого ранена голова или имеются внутренние кровотечения, – под орех, если, конечно, они способны передвигаться. Если нет, я сама к ним подойду. – Я повернулась, осматривая землю. – Если встретите здоровых людей, пришлите пару мужчин – поставить палатку для лазарета. И еще двоих, чтобы выкопать отхожие места… думаю, вон там.
– Да, сэр! То есть мадам! – Лестер кивнул и крепче сжал мешок с корпией. – Сразу же пришлю. Только, думаю, насчет отхожих мест можно пока не беспокоиться. Многие из этих парней уже обделались от страха. – Он усмехнулся, снова кивнул и пошел к раненым.
И верно, слабая вонь испражнений висела в воздухе, как всегда бывает на полях сражений. Еле слышная нота в смрадной симфонии крови и дыма.
Пока Лестер сортировал раненых, я занялась приготовлениями к их приему. Откинула задний борт у повозки и положила на него аптечку, мешок с нитками для сшивания ран и чашу с разведенным спиртом.
Самые тяжелые раны – от штыка. К счастью, картечи здесь не было, а те, кого задело пушечным ядром, уже не нуждались в моей помощи. Работая, я вполуха прислушивалась к разговорам ожидающих помощи людей.
– Видел когда-нибудь подобный кошмар? Сколько там этих ублюдков было? – спросил один мужчина своего соседа.
– Будь я проклят, если знаю, – качая головой, ответил тот. – Там от них все было красным-красно. Потом бабахнула пушка, и я долго ничего не видел, кроме дыма. – Он потер лицо. Слезы промыли дорожки на почерневшей коже – сажа покрывала его от груди до лба.
Я оглянулась на повозку, но отсюда мне не было видно, что делается под ней. Я надеялась, что шок и усталость заставят Джейми заснуть.
Все вокруг имели ранения разной тяжести и все же пребывали в хорошем настроении, ликовали, испытывая невыразимое облегчение. Снизу, от окутанной туманом реки, доносились победные крики, жизнерадостные звуки дудок и дробь барабанов.
Подъехал на гнедой лошади одетый в мундир офицер и спросил – сквозь шум его было едва слышно:
– Кто-нибудь видел громадного рыжего засранца, который пресек атаку врага?
Люди зашептались и принялись оглядываться.
Всадник спешился и, намотав поводья на ветку, пошел сквозь ряды раненых ко мне.
– Кем бы он ни был, у него яйца с десятифунтовое пушечное ядро, – заметил мужчина, чью щеку я зашивала.
– И они заменяют ему мозги, – пробормотала я.
– А? – Он удивленно скосил на меня глаза.
– Ничего. Потерпите еще немного, я почти закончила.
* * *
Ночь выдалась адская. Некоторые раненые до сих пор лежали в оврагах и рытвинах рядом с убитыми; судя по крикам, бесшумно вышедшие из леса волки не делали различий между мертвыми и еще живыми. В палатку, где лежал Джейми, я вернулась почти на рассвете. Осторожно, чтобы не разбудить, подняла полог, однако Джейми уже не спал. Свернувшись калачиком на своей стороне палатки и подложив под голову одеяло, он смотрел на вход. Увидел меня и слабо улыбнулся.
– Трудная ночь, саксоночка? – хриплым от холода и долгого молчания голосом спросил он.
В палатку просочился туман, желтоватый от света фонаря.
– Бывало и хуже. – Убрав с лица Джейми прядь волос, я внимательно его осмотрела. Испарины на исказившемся от боли лице не было, да и кожа на ощупь оказалась прохладной, ни следа жара. – Ты не спал? Как себя чувствуешь?
– Немного боюсь. Немного тошнит. Но ты пришла, и мне лучше. – Он скривил рот – видимо, улыбнулся.
Я приложила пальцы к его шее. Сердце билось ровно, и я вздрогнула, вспомнив ту женщину на поле.
– Ты замерзла, саксоночка, – сказал Джейми, заметив мое движение. – И устала. Поспи, я подожду.
Разумеется, я устала. Возбуждение, вызванное битвой и ночной работой, быстро схлынуло, по телу расползалась слабость. Но я прекрасно знала, чего ему стоили часы ожидания.
– Это не займет много времени, – заверила я. – Лучше разобраться с твоей раной сейчас.
Я разложила маленький столик, который принесла из операционной палатки, и поставила рядом. Взяла бутылку драгоценного опия и отлила в чашку примерно дюйм темной, пахучей жидкости.
– Медленно выпей это, – сказала я, вложив чашку в его левую руку. А сама принялась раскладывать необходимые инструменты так, чтобы они лежали по порядку и как можно ближе. Еще раньше я хотела попросить о помощи Лестера, но он буквально засыпал стоя, качаясь как пьяный, и я отправила его отдыхать.
