А потом Ян вернул меня на землю. Выпустил меня из объятий. Ссутулился. Его руки тут же безвольно повисли вдоль тела, как тяжелые ветви ивы.
Я смотрела на его высокую унылую фигуру, и сердце будто сжали в кулаке.
Меня только что отвергли.
– Мне не нужно так, – сказал он твердо, смотря на меня безучастным взглядом. Черты его лица казались высеченными из гранита.
– Как – так? – искренне удивилась я.
– Так, как это делаешь ты. Это низко и убого. Ты не должна.
– Что не должна? Быть с тобой?
– Ты делаешь все неправильно.
– А как правильно? Покажи мне, объясни мне.
Ян лишь грустно покачал головой.
– Оденься. И выйди из моей комнаты, – грозно сказал он и повернулся ко мне спиной.
Мне хотелось ударить его и одновременно обнять. Рухнуть на кровать в слезах. Высказать ему все, что я думала. Но я лишь развернулась, подняла с пола халат и выбежала из комнаты.
Глава 4
С недопитой бутылкой вина я устроилась в самом дальнем углу кухни, на полу за диваном, смотрела в панорамное окно и видела в нем только свое убогое мутное отражение.
Я предложила ему себя. Я готова была переспать с ним. Я впервые собралась с духом, была готова лечь с ним. Раздвинуть перед ним ноги и позволить ему войти в меня. Целовать меня. Я готова была сделать все, что он попросит. Потому что я остро чувствовала его власть над собой. А еще… Потому что я не хотела быть ему должной. Куда лучше было бы переспать с ним и не чувствовать эту гнетущую обязанность. Но, может быть, есть еще одна причина, по которой я набралась смелости сделать это?
Но Ян отверг меня. Почему? Ведь он говорил, что любит меня. Почему он так поступил? Или я была недостаточно искренна с ним?
Я остро чувствовала обиду и унижение. Меня вышвырнули прочь, словно старую ненужную вещь.
Он нанял проститутку, велел ей сделать прическу, как у меня, надеть линзы под цвет моих глаз, одеться, как я. Она переняла мои повадки, мое поведение и манеры. И это ему нравилось. Он спал с моей подделкой, но не хотел меня. Что она делала ему? Как себя вела? Как нужно вести себя с ним?
Слезы разъедали кожу. От рыданий я стала задыхаться.
Я услышала шаги на лестнице и замерла. Я не хотела, чтобы он обнаружил меня.
Я съежилась, попыталась занять как можно меньше пространства.
Шаги затихли совсем рядом со мной. Перед собой я увидела длинные босые ноги в зауженных черно-белых джоггерах. Я первый раз так близко увидела его голые ступни. Они были идеальными, как и руки. Форма стопы, пальцев, ногтей – все было совершенным. Я подняла голову. На нем была черная футболка. Ян смотрел на меня сверху вниз и хмурился. Присел на корточки и сложил ладони перед собой лодочкой.
– И что мне с тобой делать? – устало спросил он. Судя по тону, вопрос был риторическим.
– Почему ты не хочешь меня? – пьяно спросила я, икнув. – Ты меня не любишь? Ты не хочешь заняться со мной сексом?
– Я люблю тебя, – сказал Ян просто и без эмоций, таким тоном люди обычно читают вслух список покупок. – И я хочу заняться с тобой сексом. Но это невозможно. Тем более сейчас. Ты не хочешь меня.
– Я хочу. Я предложила тебе себя, а ты отверг меня. Я хотела знать, что ты человек из плоти и крови, мужчина со своими слабостями и сильными сторонами, который может быть уязвимым. Я думала, я увижу это, но нет. Ты робот, Ян. Не человек.
– Ты просто хотела отдать мне долг. Оплатить его. Мне не нужно так.
– Ты сказал, что для тебя норма – платить за секс.
– Но не с тобой.
– Чего же ты хочешь от меня, Ян Фальковский? Чего ты ждешь от меня? Чего хочешь, скажи. Я устала ждать.
– Я хочу уложить тебя спать. Пойдем.
Он обнял меня и поднял на ноги. Голова кружилась. Не думала, что я настолько пьяная. Меня качнуло в сторону, и я чуть не упала. Ян подхватил меня.
– Дело совсем плохо. Пойдем спать. И ради бога, отпусти ты эту чертову бутылку. – Одной рукой он обхватил мое запястье, а второй выкрутил бутылку с застрявшим в ней моим большим пальцем.
Ян поднял меня на руки. Я обхватила его за шею и повисла, как безвольная кукла.
Откуда в таких худых руках столько сил? Что еще ты прячешь от меня, Ян Фальковский? Какие тайны мне еще предстоит разгадать?
Он переодел меня в пижаму, уложил на кровать и укрыл одеялом. Перед глазами все кружилось. Я знала, что не засну.
– Побудь со мной.
Мы легли на мою кровать боком и повернулись друг к другу лицом.
– Что ты будешь делать, если однажды я уйду? – спросила я серьезно.
– Я очень расстроюсь.
– Но что ты будешь делать?
– Делать? Не знаю.
– Станешь ли ты искать меня?
Он подумал немного.
– Нет.
– Почему?
– Ты не пленница. Я с самого начала дал тебе свободу. Ты можешь уйти, а можешь остаться.
– Будешь ли ты снова взламывать меня, если я уйду? Следить за мной.
Ян нахмурился.
– Не следить. Наблюдать.
– Хорошо. Наблюдать.
– Стану, – просто сказал он.
– Что? Я думала, ты скажешь что-то вроде «Нет, конечно, я изменился». Или «Только с твоего разрешения».
– Я такой, Стефания. Люди дышат воздухом, а я дышу тобой. Тебе никак не перекрыть мне кислород.
– А если я не буду пользоваться компьютером и телефоном, как ты выкрутишься?
– Я взломаю камеры в лифте твоего дома. Камеры на улицах и в транспорте во всем городе. Я буду всегда видеть тебя.
– А что, если я уеду? В тайгу, например? Буду жить отшельником в маленьком доме, питаться ягодами и мыться в реке. На много километров вокруг не будет ни одной камеры.
– Тогда мне придется взломать спутник, чтобы наблюдать за тобой с неба. Тебе никуда не деться от меня, Стефа. Ты нужна мне как воздух. Ты не сможешь избавиться от этого, как не сможешь выкачать из атмосферы весь кислород. Чем больше прячется жертва, тем азартней становится охота.
– Я для тебя жертва? – нахмурилась я.
– Да. Ты такая маленькая, слабая и дрожишь, как испуганная козочка, – сказал Ян со всей нежностью, на которую был способен.
– Ты так не ответил мне, чего ты ждешь от меня? Чтобы я тебя полюбила? Что ты хочешь?
Прежде чем ответить, он долго молчал и разглаживал складки на покрывале. Мне хотелось погладить его руку, потрогать тонкие пальцы, ощутить мягкость его кожи, провести по выпирающим суставам. Но я не стала. Просто смотрела, как он изящным движением проводит рукой по покрывалу.
