— Все-то вам интересно.
— Можно на «ты».
— Ты и в машине что-то высматривал.
— Знаете, как мы киллера взяли, который Бродилова должен был убить?
— Так, может, он и убил.
— Киллер убил телохранителей. Бродилов был уже мертв, когда он… она зашла в спальню… Девушку звали Надей. Обычное русское имя. Вера, Надежда, Любовь… Не думаю, что это ваша подруга.
— Любовь и Надежда — сестры, а не подруги… Но к этой Надежде я не имею никакого отношения…
— К ней имеет отношение мужчина. Телохранители везли ее к себе домой, а он ехал за ней. По пути у него сломалась машина, поэтому он не смог забрать ее с места преступления. Более того, по этой машине мы на него и вышли…
— А теперь по моей машине ты хочешь выйти на меня? — осведомилась Люба.
— У вас была машина, а вы приехали к Бродилову на такси.
— Я же говорю, машина была в ремонте… Можешь позвонить на сервис, там подтвердят.
— Одна машина?
— Что значит одна?
— В семье одна машина?
— Мы же не миллионеры, чтобы на двух машинах ездить.
— А муж чем занимается?
— Как чем? Работает.
— Где?
— На мясокомбинате. Главным технологом. У них там сейчас горячая пора.
— Забой скота?
— Знаете, я в подробности никогда не вдавалась… — сказала Люба и поморщилась. — Это так ужасно, убивать животных.
— Это говорит девушка, которая выросла в деревне… Сколько загубленных куриных душ на вашем счету?
— Может, потому я и уехала отсюда.
— И удачно вышли замуж.
— Удачно, да. Я не жалуюсь… И вообще, давай не будем лезть в личную жизнь.
— Ничего не могу с собой поделать.
— Ну да, профессиональная необходимость.
— И личная заинтересованность, — добавил Федот.
Время вечернее, солнце уже за горизонтом, одни только лучи торчат. Рыба в воде плещется, лягушки где-то вдалеке квакают, камыш не просто шелестит, зовет, настраивает на романтический лад. Люба в сарафане, плечи открыты, налитая грудь поет и манит. А трава такая мягкая, и людей поблизости нет.
— Это как понимать? — Она глянула на него возмущенно, но губы ее тронула улыбка.
Ей тоже здесь скучно. Камыш и для нее шелестит.
— А мужу машина не нужна? — спросил он, пытаясь унять свой личный интерес.
— На метро быстрее.
— Хороший у вас муж, понимающий.
— Я же говорю, что не жалуюсь.
— А вы?.. Извините. — Федот поднял камушек и запустил его в реку — блинчиком по воде.
— Что, извините?
— Да вы интересные вещи рассказывали, там, у Бродилова.
— То, что я с ним спала?
— Он, говорят, еще тот кобель. Был.
— Мужу ничего не говорите.
— А может, не было ничего?
— Почему не было?
— Как Лиза попала на работу к Бродилову?
— Я помогла ей устроиться.
— Бродилов уже был в разводе с вашей сестрой?
— Да… Но я-то поддерживала с ним отношения.
— Сказали ему, что Лиза ваша подруга?
— Он бы ее не взял, если бы узнал.
— Почему?
— А почему он на Лизе жениться не хотел? Бродилов не желал, чтобы какая-то женщина вмешивалась в его личную жизнь. Любую такую попытку он воспринимал как покушение на личную свободу…
— Какую попытку конкретно?
— Он бы подумал, что я пытаюсь контролировать его через Лизу. А для него это невыносимо… Просто я узнала, что ему нужна горничная, сказала Лизе, она решила попытать счастья и получила работу. Все просто.
— Вы сказали, что Бродилов не хотел жениться на Лизе.
— Да, сказала.
— Раньше вы об этом не говорили.
— Разве?
— Вы сказали, что не знаете, спала она с Бродиловым или нет, и не упомянули о том, что Лиза — ваша подруга.
— И без того вопросов было более чем достаточно.
— А Лиза была вашей хорошей подругой?.. Или, может, вы поссорились из-за Бродилова?
— Нет, не ссорились мы. Отношения у нас были хорошие…
— А ключи у вас откуда?
— Какие ключи?
— Как вы в дом к Бродилову попали?
— Он мне ключи дал.
— От собачьего вольера тоже? У вас на связке был ключ от него.
— Да?.. Я не знала… Что дал, то я и взяла.
— Это были ключи Каблуковой.
— Не знаю, — сказала Рыбалова и глянула на свои ногти.
Маникюр свежий, яркий, а вид у нее был такой, как будто она рассматривала грязь.
— И с Бродиловым вы не спали.
— Откуда вы знаете?
— Мы нашли его личный дневник, — слукавил Федот.
— Да? — Люба быстро и удивленно глянула на него.
— У него было много женщин. Вы среди них не значитесь.
— Игорь не вел никаких дневников.
— Дневники потому и называются личными, что про них люди никому не говорят.
— Лиза бы знала… Ей было известно очень много…
— Очень много — это не значит все.
— Не знаю…
— И ключей от дома не было. Их вам дала Лиза.
— Зачем?
— Не знаю, какие улики вы там уничтожили.
— Где там, в доме?.. Ничего я не уничтожала… И Лиза мне ничего не давала.
— Где она?
— Кто, Лиза?
— Люба, вы же прекрасно все понимаете… И я тоже… Ведь вы же не просто так здесь оказались.
— Конечно нет. Я приехала проведать маму.
— Вы появились тут вместе с Лизой.
Люба вздрогнула так, как будто над ухом у нее выстрелил стартовый пистолет.
— Кто вам такое сказал? — Она посмотрела на Федота, но не смогла удержать на нем взгляд.
— Сказали.
— Кувыкин?
— Это же деревня, здесь от людей не спрячешься.
— Он видел Лизу? — Люба снова посмотрела ему в глаза.
Она требовала ответа, и на этот раз взгляд не отвела.
— Видел и вас, и Лизу… — не моргнув глазом соврал Комов.
— Вместе?
— Где Лиза?
Вместо ответа Рыбалова повернулась к Федоту спиной и зашагала к дому по тропинке, идущей через огород.
