Карина только вздохнула.
_____
Лена была воодушевлена своим первым успехом и не сомневалась, что знакомство состоится без проблем. Но на следующий день ее ждала неудача.
С разрешения Марины Станиславовны она ушла с работы пораньше и долго караулила Колосову с Фаготом. Они пришли, когда на площадке никого больше не было, и Лена решила, что момент самый подходящий. Она спустила Чарли и бросила в сторону бассета заранее приготовленный мячик. Пудель радостно подхватил игру и помчался вскачь по площадке. Лена не спеша двинулась за ним, с удовлетворением отметив, что красавец Фагот тоже заинтересовался чужой игрушкой.
Но тут в калитку быстрыми и абсолютно неслышными шагами вошел человек без собаки. У него была пружинистая походка учителя физкультуры и какое-то пугающе пустое лицо. Мужчина был хорошо одет, но при взгляде на него почему-то вспоминались групповые детдомовские фотографии с одинаковыми стрижеными макушками, солдатские казармы, больничный запах хлорки и что-то еще казенное, равнодушное, жестокое. Лена почему-то испугалась и окликнула Чарлика. Мужчина бросил на нее быстрый взгляд, от которого она невольно содрогнулась, и решительно направился к женщине с бассетхаундом.
Глава 6
— …Сегодня не получилось, — огорченно рассказывала потом Лена. — К ней какой-то мужик приходил, ужасно неприятный.
— Знакомый? — уточнила Любочка.
— Видимо, да, потому что она с ним довольно долго разговаривала.
— Имени не слышала? Потом уехал, ушел? — Любочка расспрашивала ее как заправский детектив.
— Ушел. Если машина и была, то где-то подальше. И говорили они совсем тихо.
— Тебе надо бы с фотоаппаратом ходить, — назидательно заметила Марина Станиславовна. — Щелкнула незаметно, и все фигуранты у нас под колпаком. Не догадалась?
— Да что она — Джеймс Бонд? — возмутилась Карина. — Как это «щелкнула незаметно» посреди улицы! Вы сами попробуйте.
— Или можно фоторобот по описанию составлять, — размышляла заведующая. — Но для этого надо специальный аппарат иметь и набор всяких глаз и носов… А еще в милиции работают художники, которые могут по свидетельским показаниям нарисовать портрет преступника.
— Художник есть, — вдруг произнесла Любочка. И добавила негромко, чтобы никто не слышал: — Вот только преступника пока нет.
Художником была ее дочь, семнадцатилетняя Настя.
Настя унаследовала от отца острый глаз, твердую руку и определенный художественный вкус. Но Стасовой фанатичной увлеченности искусством, как и демонстративной отрешенности от мира, в ней не было не капли. Выросшая в спартанских условиях, девочка у Любы оказалась вполне прагматичной и приспособленной к жизни. Она только что героически поступила в вуз с громким названием «Университет оформления и дизайна», причем на бесплатное отделение, и Любочка еще не отошла от экзаменационных волнений.
Настя рисовала прекрасно, но делать чистое искусство своей профессией не собиралась. Да и зачем — хороший дизайнер по интерьеру зарабатывает больше любого художника, при этом не надо пыжиться, доказывая свою оригинальность и гениальность. В глубине души Любочка считала, что Настя рисует лучше Стаса, потому что люди у нее выходили похожими, а пейзажи не навевали желания повеситься на ближайшей изображенной осине.
Все лето Настя готовилась и сдавала экзамены и теперь наслаждалась заслуженным отдыхом. Она никуда не поехала, а болталась в Москве с компанией приятелей — бывших одноклассников. Делать ей до начала занятий было абсолютно нечего, и все же Люба не была на сто процентов уверена в том, что дочь согласится ей помочь. Кроме способностей, ей достался от Стаса вздорный непредсказуемый характер. Фыркнет и отвернется или скажет какую-нибудь дерзость — вот и вся помощь.
Но предложение рисовать портреты по описанию Насте неожиданно польстило. Ей оно показалось таким неординарным профессиональным испытанием, что она даже не спросила мать, зачем это нужно. Впрочем, что там может быть у предков, наверняка отстой какой-нибудь.
Настя оказала салону честь своим визитом, проронила «Здрасьте», уселась за стол Карины, придирчиво оценила освещение, повернула по-своему все лампы и раскрыла блокнот.
Вначале, когда они составляли портрет Колосова, все было очень бестолково: девочки говорили наперебой и разное — кто про глаза, кто про бородку. Настя кривилась, притворно затыкала уши, и Любочка боялась, что сейчас она вспылит и уйдет. Но дочь проявила чудеса терпения, и вдруг после бесконечных бровей и носов на чистом листе появилось лицо Вадима Григорьевича, такое знакомое, что салон разразился аплодисментами.
С его женой дело пошло быстрее, потому что говорила одна Лена, а она, будучи косметологом и визажистом, умела описывать внешность. Неизвестного собеседника она разглядела плохо, но и он в изображении Насти оказался довольно похожим. Что касается жены Колосова, то Насте даже удалось со слов Лены передать выражение ее лица — спокойное и приветливое. Так что внештатный художник детективного агентства «Золотая шпилька» отлично справился со своим первым заданием.
Настя, выслушав эту похвалу, удивленно взглянула на мать: про детективное агентство она слышала в первый раз.
— Неужели тебе не интересно, что ты рисовала? Хочешь, расскажем? — предложила Любочка. — Один наш клиент…
Она остановилась, потому что на лице Насти удивление сменилось недоверием, а затем скукой. Нет, ей неинтересно! В мире взрослых, в мире ее мамы для нее вообще нет ничего интересного.
— Ну ладно, иди, — сдалась Любочка, глотая обиду. — Спасибо тебе еще раз. Ты домой?
Настя помотала головой и покинула салон с видом королевы, уезжающей с благотворительного бала извозчиков.
— Не обращай внимания, это возраст, — сочувственно сказала Наташа. — Зато смотри, как рисует! Талант!
— Да, — тихо согласилась Любочка, разглядывая портреты. — Правда ведь похоже — да, Лена? Может, мне у вас в выходные погулять, познакомиться с этой дамочкой?
— Ой, заходи в гости! — обрадовалась Лена.
— Здрасьте! Эти выходные — Яблочный Спас, — возмутилась Наташа. — Забыла, что ли, подруга? Ты и Настю обещала взять.
А ведь она и правда забыла! Девчонки правы, из-за этого Колосова у нее в мозгах полный перекос. Яблочный Спас — это святое. Разумеется, все прогулки и слежки отменяются.
По давно заведенной традиции в конце лета Любочка ездила вместе с Наташей на дачу к ее родителям. У тех был огромный сад, в котором каждый год пропадали тонны яблок, смородины, малины, груш, слив и картошки. Наташа все лето тщетно призывала сотрудниц на спасение урожая, но ехать нужно было далеко, на границу Московской области. Откликалась одна Любочка, и то ближе к осени.
Эту поездку подруги называли Яблочным Спасом, хотя она не обязательно приходилась на церковный праздник. То был день их отдыха и отдохновения, их самых задушевных разговоров. Пожертвовать им нельзя было даже ради самого страшного преступления века. Тем более что в это лето Настя милостиво согласилась ехать с мамой спасать эти несчастные яблоки, груши и прочие утопающие фрукты. А Любочке в последнее время редко удавалось провести время с дочкой.
