— Какой симпатяга! Вы не боитесь такую крошку водить на площадку? Здесь встречаются очень злобные типы.
— Здесь они хотя бы с хозяевами и прививками. А на улице полно бездомных псов, неизвестно чего от них ожидать, — ответила Лена. — И дети к нему пристают, все время хотят погладить, а он дергается.
Хозяйка Фагота понимающе кивнула:
— Почему-то люди считают, что любую понравившуюся им собаку можно гладить. Я этого тоже терпеть не могу. Во-первых, собака моя, во-вторых, она тоже личность со своими желаниями и привычками. Вы согласны, что каждый пес — личность?
Лена была согласна.
— Попробуйте на улице погладить по голове чужого ребенка! Крику не оберешься, хотя вы ничего плохого не сделали. А собаку — пожалуйста. Хотя… как не погладить такое пушистое существо!
Колосова с улыбкой смотрела, как Чарлик обнюхивает ее кроссовки.
— Вам можно, — сказала Лена. — Он с вами уже познакомился. Он вообще-то очень ласковый, просто от чужих рук нервничает.
— Ну, еще бы. Ах ты, кудряшка! — женщина наклонилась и потрепала Чарли по загривку. — Хороший, хороший…
Вдруг она ойкнула, медленно выпрямилась и, прижав ладонь ко лбу, шагнула к скамейке.
— Ой, простите… что-то мне поплохело. Вы не посмотрите за Фаготом? Я присяду.
— Да-да, конечно, — участливо проговорила Лена.
Она опередила Колосову и успела подстелить на мокрую скамейку пакет с газетой, которую купила для папы. Сама встала рядом, чтобы видеть лицо собеседницы. Смотреть на сидящего человека сверху, тем более с высоты Лениного роста, оказалось не очень удобно, но пакет у нее был всего один. Надо же, дождик почти незаметный, а все вокруг мокрое.
— Не беспокойтесь, они с Чарликом прекрасно играют. Чарли трусишка, он никуда не убежит. А что у вас? Давление?
— Не знаю. Что-то подташнивает.
— А, вы, наверно… да? — заговорщицки улыбнулась Лена, кладя руку на живот.
— Беременна? — Женщина с усилием рассмеялась. — Нет, что вы, совсем наоборот.
— Наоборот? Как наоборот? — опешила Лена.
— Начала пить таблетки, — объяснила женщина. — Контрацептивы. Врач сказала, в первые недели могут быть побочные симптомы — тошнота, головокружение, бессонница. У меня все сразу — в одном флаконе. Вам знакомо?
— Еще как! — сказала Лена, хотя пить контрацептивы ей пока не приходилось. — Первые недели ужасные. А потом проходит.
— Проходит, правда? — оживилась женщина. Чтобы посмотреть на Лену, ей пришлось запрокинуть голову, и дождь тут же покрыл моросью стекла ее очков. — Я просто раньше никогда их не принимала. Говорят, это даже полезно, цвет лица улучшается.
Она сняла очки и протерла их вынутым из кармана белоснежным платочком. У нее были небольшие, но красивой формы глаза с загнутыми черными ресницами, и Лена с завистью подумала, что такие ресницы можно вообще не красить. На Колосовой действительно не было никакой косметики, даже тонального крема или бесцветной помады. Лена определила это сразу, и Колосова стала ей еще более симпатична. Она не любила раскрашенных теток и сама почти не красилась, хотя к ее услугам была вся мудрость косметологической науки.
— А спираль вы не пробовали? — спросила Лена, считая своим долгом поддержать разговор о противозачаточных средствах, хотя рисковала попасть впросак. В каких только беседах не приходится участвовать, если тебя считают лет на пять старше, чем ты есть. Все-таки рост обманывает людей. Она давно уже не девочка-переросток, но до сих пор выступает не в своей возрастной категории.
— Спираль нерожавшим не рекомендуют, — почему-то вздохнула женщина и надела очки. Ее чудесные глаза уменьшились, и она снова стала похожа на учительницу младших классов. — А потом спираль — это на долгий срок…
Она осеклась, как будто сказала лишнее.
— Ну да! — поддакнула Лена, совершенно сбитая с толку.
Они замолчали, потом еще немного поговорили о бездомных собаках, которых в Москве развелось неимоверно, но в основном они ведут себя прилично, и, говорят, их сейчас в массовом порядке стерилизуют. Беседа больше не переходила на личные темы, в соответствии с неписанным кодексом собачников. Скоро Колосова окончательно пришла в себя, окликнула Фагота, попрощалась и ушла, одарив Лену светской улыбкой.
«Ее, наверное, в частном пансионе учили этикету», — с уважением подумала Лена. Почему в обычной школе этого нет? Столько ненужной ерунды проходим, а самого главного не умеем — нравиться людям. Да, подтвердила она, проверив свои впечатления, — жена Колосова при личном знакомстве ей определенно понравилась. Надо отвести Чарлика и сбегать в «Шпильку», рассказать девочкам новости, пока все не выветрилось из головы. Хотя разговор-то, в сущности, был ни о чем, о каких-то бабских делах. К таинственной подмене ее мужа это не имеет никакого отношения.
— Ну как?
— Да нормально.
— Все в порядке?
— Угу.
— Есть новости?
— Да нет… Вроде нет.
Можно подумать, он беседует с косноязычным подростком, которого достали занудные расспросы родителей о школе и оценках. Это примитивное млекопитающее способно выдавить из себя хоть пару связных фраз?
— Ты где-нибудь бываешь?
— Да.
— Где?
— Так, гуляю. В ресторанах… немного.
— А с Алиной куда-нибудь ходите?
— Э-э… Редко.
— Но у вас все нормально?
— Да-да. Нормально.
И такая дребедень каждый день.
Вадим решил на время оставить попытки разобраться со своими чувствами, отложить их на неопределенный срок. Заранее переживая разлуку с Таней и обдумывая возможные варианты, он стал плохо спать и больше курить. Все это никуда не годится; он сам наполняет лучшие дни своей жизни бессмысленными страданиями.
Легко сказать — отложить, оставить. Мысли сами лезут в голову, и часы отстукивают свое тик-так, теперь уже непонятно, в чью пользу. Единственный способ справиться с соплями — сосредоточиться на деле. В конце концов, чувства — это надстройка, а дело — базис, на котором все тонкие материи стоят, как мир на трех китах. Так учили нас бывшие классики. Дело запускать нельзя; запущенное, оно начнет тухнуть с головы, и тогда пиши пропало — киты потонут, надстройка рухнет, а ты, мой изобретательный, останешься ни с чем.
В сущности, что он может сейчас сделать? Прокрутить весь фарш назад? Абсолютно нереально. Оставить все как есть? Допустим. Но для этого надо прежде понять, как все есть. Пора прояснить ситуацию и призвать к ответу потерянное поколение. Что-то оно слишком потерялось.
Встречаться с Кириллом было рискованно, но необходимо. Его вечно невразумительное бормотание по телефону в последнее время стало настораживать Вадима. Что-то братец темнил, и, возможно, у него с Алиной все не так уж шоколадно, как он пытается представить. Может, струсил и под каким-то предлогом уклоняется от процедуры осеменения? А если нет, то где результат? В свое время Кира сетовал, что от него залетают даже садовые скамейки, и Вадим пару раз передавал ему сверхнормативные суммы, чтобы предотвратить непрошеное рождение маленьких скамеечек. Почему же теперь знаменитый кольт дает осечку? По расчетам Вадима, жене в это время уже полагалось высиживать яйцо.
