Дело не в том, что ей мешает его женатое состояние. Она не хочет выходить за него замуж и вообще не собирается ему навязываться. Ее вполне устраивают их теперешние временные отношения. Пожалуй, такая плотная совместная жизнь даже несколько надоедает — словно они день за днем обречены на общество друг друга. В обществе Вадима нет ничего плохого, а вот обреченность…
Таня не любила рутину и лишние обязательства, ей хватало этого на работе. Наверное, надо сделать перерыв. Например, поехать отдохнуть на море с подругой. Или с другом — для их отношений с Вадимом это будет только полезно. Такой тонизирующий холодный душ после теплой ванны. А потом можно опять нырять в тепло его рук и обожающих глаз. Она успеет соскучиться, и все начнется с новой страстью и упоением.
Вадим ревнив? Верно, но это и плохо. Как раз за время короткой разлуки он должен понять, что для него важнее Таня как личность, а не его собственнические чувства по отношению к ней. Он поймет, он умный. И не обидится, ведь они ничего друг другу не должны. Это самое главное. Они оба свободные люди и потому так любят друг друга.
Проблема в том, что Вадим не вполне свободный человек. Тане даже это было бы все равно, но он сам от этого мучается. А она не хочет, чтобы он мучился.
Неужели этот олигарх такой страшный зверь? И зачем ему нужен Вадим, если сама Алина давно к нему равнодушна? Возможно, достаточно обычного разговора, и все разрешится мирным путем, гордиевы узлы развяжутся и выход найдется именно там, где ему положено быть. Великая семья просто отпустит Вадима на все четыре стороны.
Просто решиться и поговорить. Миллионы лет назад люди изобрели язык именно для того, чтобы договариваться.
Вот только Вадим, гордый и обидчивый лев в открытой клетке, никогда на такой разговор не отважится. Даже заикаться об этом не стоит. Ну и не надо, у него ведь есть храбрая Таня, которая не боится зубастых олигархов и их жадных дочек. Она сломает эту клетку, чтобы он наконец понял, что его ничто не держит. Во всяком случае, попробует. Нет, правда, нужно что-то сделать для Вадима до того, как она уедет на море с кем-нибудь из молодых приятелей.
«На волю птичку выпускаю при светлом празднике весны», — продекламировала Таня про себя и улыбнулась. План казался ей правильным. Она решила срочно встретиться с Алиной.
Алина никогда не откровенничала с отцом. С детства папа был для нее белыми манжетами за завтраком, исчезающим лысоватым затылком в дверях, негромким, чуть скрипучим голосом, дававшим короткие указания слугам. Она могла бы по пальцам пересчитать, сколько раз они смотрели друг другу в глаза. Обычно он был погружен либо в бумаги, либо в компьютер, либо в недоступное другим пространство собственных расчетов и планов. Папой, данным в ощущении, были молчаливые охранники, открывающие перед ней дверь машины, подарки ко дню рождения, которые она находила утром у кровати, утомительные поездки по модным бутикам и ювелирным магазинам. Грязные сплетни в газетах. Грязные типы с фотокамерами за углом.
В девятом классе, когда она переживала первую любовь, первую измену и первый порыв уйти из этой жестокой и пошлой жизни, отец вдруг заговорил с ней так, как будто все знал.
— Ты уже взрослая, — сказал он ей без всякого умиления в голосе. — С тобой могут происходить вещи, о которых ты не захочешь мне рассказывать. И не надо. Пусть твои тайны останутся с тобой. Но если тебе понадобится помощь, ты ее получишь. Для этого не надо обращаться ко мне. Есть Тимур. Он сделает все, что нужно, и об этом никто не узнает, даже я.
Так Алина получила лицензию на управление этим миром руками всесильного Тимура, начальника папиной охраны. Лицензию на отстрел, уточняла она про себя, не заблуждаясь по поводу поручений, которые готов выполнять Тимур по ее приказу. Она ни разу этим не воспользовалась, да и особой необходимости не возникало. Одно имя ее отца автоматически решало большинство проблем. Став постарше, она поняла, что таким необременительным для себя образом он исполнил то, что считал отцовским долгом.
Все последующие годы Алина только радовалась, что он именно так понимает родительские обязанности и не лезет в ее жизнь. Так продолжалось до этого лета, когда все изменилось.
Прежде ей незнакомо было чувство страха. А сейчас она боялась, но не за себя, разумеется. Она слишком хорошо знала, что Тимур и другие отцовские гвардейцы держат ее под постоянным наблюдением. Конечно, из самых добрых побуждений, чтобы всегда иметь возможность вмешаться и спасти хозяйскую дочь от неприятностей.
Но этого нельзя было допустить. Никто не должен заметить, что в ее жизни появилось что-то особенное. Никто, даже те, кому положено знать все. Потому Алина прятала счастливые улыбки, остерегалась новых знакомств и совершала обычные променады по магазинам, художественным галереям и кафе, хотя больше всего ей хотелось остаться дома.
Красивый дом, отметила Таня, паркуя свой темно-синий, не женской расцветки «пежо» напротив «Дома под парусом». Но ей бы не хотелось здесь жить. Претенциозное здание слишком выделяется на фоне девятиэтажек, выстроенных в эпоху урбанистического минимализма. Эта порочная московская практика — втыкать дорогое жилье где попало, не учитывая специфику окружения, — появилась в последние годы. В цивилизованном мире города давно разделены по принципу благосостояния и престижности. Таня не была снобом и сама не принадлежала к элите, но такое разделение казалось ей разумным, полезным и для бедных, и для богатых.
Она открыла входную дверь магнитным ключом и, внятно поздоровавшись, прошла через сканирующий взгляд седой консьержки. Ей приходилось бывать в таких домах, и всякий раз она поражалась огромным пространствам вспомогательных помещений. В подъезде можно было развернуть полевой госпиталь, а на лифтовой площадке поселить несколько семей беженцев. Таня даже пожалела всех бездомных, которые в стылую пору не найдут пристанища в этом царстве света и тепла. Все-таки в душе она плебейка. Но тсс! — никто не должен об этом догадаться! Особенно в «Доме под парусом».
Лифт остановился на пятнадцатом этаже, и дальше, как в компьютерной игре, следовало открыть еще один замок и выйти на следующий уровень. Таня долго крутила Вадимовы ключи, подбирая нужный, а когда наконец нашла, то заветная дверца из лифтового холла оказалась незапертой. Наверное, кто-то из жильцов забыл закрыть. На самом деле, полный геморрой — возиться с четырьмя ключами, да еще запирать за собой двери. А если руки заняты тяжелыми вещами? Или обитатели подобных апартаментов не носят тяжелые вещи в руках?
Еще один долгий марш-бросок — до квартиры. Боже, возвращение домой для этих людей превращается в утомительное путешествие, посреди которого не мешает несколько раз остановиться на перекур. Странно, что по пути не расставлены киоски с прохладительными напитками.
Такими шутками Таня развлекала и подбадривала себя по дороге к Вадимовой квартире, хотя, зная ее, никто бы не сказал, что она нуждается в подбадривании. На самом деле она, конечно, волновалась. Но волнение, как и страх, всегда толкало ее вперед, заставляя преодолеть себя и совершить задуманное.
