Зрители загудели. Сорок ударов – это гарантированная смерть. Это крошево из мяса, кожи и костей. Это даже не инвалид, не калека. Смерть!
– Но подсудимому предоставляется выбор, согласно параграфу двадцать пять уложения о судопроизводстве, а именно – Суд Создателя! Подсудимый в той одежде, которая на нем имеется, выйдет на честный бой с тем, кого предоставит суд. И если подсудимый победит, то суд будет считать, что Создатель отринул вину этого человека, человек будет считаться невиновным и уйдет куда пожелает. Суд Создателя состоится послезавтра в полдень. До тех пор подсудимый будет находиться в отдельной камере, ему предоставят питание, дадут возможность помыться и отдохнуть, дабы на Суд Создателя он явился с чистым телом и помыслами.
– Ваша правдивость! Можно я буду его помощником?
Судья легонько поморщился, но вопрос был по делу – и действительно, кто-то же должен помочь этому полудурку принять нормальный вид? Выставить эдакое чудище немытое, с волосами-сосульками – людей насмешить. Зрелище должно быть красивым!
– Хорошо. На время Суда назначаешься младшим помощником стряпчего с суточной платой в десять медяков и проследишь, чтобы подсудимый был чистым, причесанным и достойным Суда Создателя. И вот еще что – сбегаешь к настоятелю храма, сообщишь о Суде. Он должен исполнить обряд и освятить Суд.
Юсас едва не завизжал от восторга! Он, воришка, – стряпчий! Он будет готовить Дегера к бою! Это здорово! Великолепно!
И ни разу к нему не пришла мысль о том, что фактически Юсас обрек на смерть этого человека. Не пришла потому, что он был совершенно уверен в том, что Дегер обязательно победит. Обязательно!
Иначе жизнь совершенно несправедлива. А так ведь не может быть!
Глава 4
– Почему я должен его убить?
– Потому, что так не убьют тебя. А если ты его не убьешь – он тебя убьет. Это же просто, Дегер!
– Несправедливо! Я же ведь не хотел ничего плохого! Я был голод… голодный! А он хотел меня бить!
– Он не любит нищих. А ты – нищий. А пироги стоят денег. Он собирался пироги продать, получить за них деньги. Он с этого живет.
– Все равно! Не понимаю.
– Ты многого пока не понимаешь. Я тебе все расскажу! И знаешь что – когда ты победишь этого урода, мы с тобой пойдем на Арену, и я поговорю с ее хозяином. И ты будешь выступать за деньги! И мы с тобой будем жить, и хорошо жить! Я буду твоим стряпчим, буду договариваться о боях, ты будешь бить противников – всем хорошо! Народ шумит, радуется, денег тебе кидает! И мне не нужно будет воровать.
– Воровать опасно. Ты сам говорил – в конце концов убьют или покалечат. Я не хочу, чтобы ты воровал.
– Думаешь, я хочу? Я же тебе рассказывал! Моя мать была шлюхой, зачала меня непонятно от кого. А потом вообще бросила – начала нюхать и жевать наркоту. И померла. Да и живая-то она не больно обращала на меня внимание. Так что, сколько себя помню, я воровал. Я так-то хороший вор! И бегаю быстро, и руки ловкие. Только мне не везет! Сколько раз я хотел сходить в храм, подношение оставить – говорят, что удаче помогает. Но только я в это не верю. Мошенники все эти храмовники.
– А в Создателя веришь?
– Верю! Ведь откуда-то все взялось! Земля, лес, вода… люди! Кто-то ведь это создал! А храмовники просто присосались, как пиявки, и выкачивают деньги из дураков!
– А может, не выкачивают? Может, ты ошибаешься?
– Нет. Я никогда не ошибаюсь! Хе-хе-хе… Стой спокойно, ну чего ты вертишься?! Надо мыло смыть, а то щипать будет! Вот так, так! Сейчас еще расчешем, и будешь ты молодец! Красавец! Кстати, без бороды тебе лучше! Ты настоящий красавчик! От тебя все женщины будут без ума!
– Почему без ума? Что, они с ума сойдут? Станут идиотками?
– Хе-хе-хе… ну-у… в какой-то мере – да! Ладно, ладно – это выражение такое! Значит оно – женщины в тебя влюбятся. И будут о тебе мечтать и тебя добиваться!
– А зачем? Зачем они будут меня добиваться?
– Кхм… вот это да! Все время забываю, что ты со странностями. Сейчас я тебе расскажу, что делают женщины и мужчины, когда им очень этого хочется.
Рассказ с пояснениями занял целых полчаса, и Юсасу очень пригодилась та книжка, которую он продал возчикам за несколько серебряных монет.
Честно сказать, сексуальный опыт у него был почти никакой. Если не считать регулярного самоудовлетворения, у него было всего две женщины, обе из дешевых шлюх. После второй пришлось бежать к лекарю и оставить там месячный доход. Иначе мужское достоинство просто бы сгнило. Вот после этого прискорбного случая Юсас и решил повременить с женщинами до тех пор, пока не заработает на дорогих, чистых шлюх.
Дегер расспрашивал о сексе с простодушием ребенка, и Юсас почувствовал себя умудренным опытом и украшенным сединами старым мудрецом. По сравнению с Дегером он, можно сказать, таким и был.
Кстати сказать, Юсас так и не добился от Дегера ответа, откуда тот пришел в город. Где оставил рукава рубашки, где получил прорехи в штанах и почему он, Дегер, такой худой и жилистый. Друг силился вспомнить, он хотел ответить – но не мог. Самим собой, пусть и без имени, Дегер стал, почти уже дойдя до города. Что было до того – он не помнил. Все в тумане. В черной, непроглядной тьме.
Жаль, очень жаль! Вдруг он и правда родовитый дворянин и его разыскивает богатый папаша? Или его ищет стряпчий, который должен найти наследника и передать ему огромное состояние! И Дегер точно не забудет своего единственного друга. Точно! И Юсас выберется из грязи.
– А откуда у тебя вот эти штуки? – Юсас провел пальцем по маленьким звездчатым ямкам-пятнам на груди, плечах, животе Дегера. – В тебя будто стилетом тыкали! А иногда стилет даже наружу выходил! И на спине есть следы!
– Я не помню… – Дегер грустно помотал головой. – Как только что-то вспомню, тебе расскажу, ладно?
– Но только мне! – заволновался Юсас. – Больше никому! Люди злые, ты же знаешь! Расскажешь что-то не то, и тебе не поздоровится! А раны-то твои старые. Очень старые. И как ты мог с такими выжить – не представляю. Ведь если стилет прошел вот здесь, – он ткнул пальцем в небольшую, почти незаметную ямку, – то он точно задел сердце. А этот – легкие. Этот – печень тебе пробил. Этот… в общем, ты весь был в дырках! Чудо, что выжил!
– Наверное, меня трудно убить, – пожал плечами Дегер, – ты же знаешь, у меня все заживает за минуты. Юсас… ты уверен, что я должен убить этого… соперника? Это так надо делать?
Юсас замер, отложил мыло, которым только что намыливал голову друга. Вздохнул.
– Понимаешь, Дегер… я очень боюсь того, что ты станешь жалеть этого человека. И, пожалев, проиграешь бой. А тебе нельзя проигрывать. Бой считается выигранным, если твой противник не может его продолжать. То есть или убит, или лежит без памяти, или так изувечен, что не может драться. То есть ты можешь и не убивать. Но это не тот случай. Против тебя будет стоять воин в полном боевом вооружении. Знаешь, что туда входит? В вооружение?
