Для несчастного это стало слишком сильным ударом, которого его разум не выдержал. Наверное, до одержимости он был добрым малым, который и мухи не обидел…
Гилмор обдумал услышанное и кивнул.
— Я не понял лишь одного. При чем тут лошади?
— Видимо, при том, что гоблин — всегда гоблин. Он уже многое знает о мире людей, но все еще не может понять, как можно быть богачом, не имея большого стада. А еще лучше — табуна лошадей. И в отличие от Роско он понимает, что животным нужен уход. Даже подходящего человека уже нашел.
А может, планирует принести темным духам обильную жертву, и для этого ему нужны все кони Пекона и Малыш Бобби в придачу. Ведь неизвестно, как он собирается одолеть Вершителя, а касательно приобретения новых лошадей Шутник божественным знанием не одарил.
Тэйт не стал делиться худшими подозрениями. Лучше о хорошем. О том хорошем, что еще можно найти в их положении.
— Во-первых, одаренных богами темный не чувствует, — обрадовал он Теда. — Иначе я с тобой сейчас не говорил бы. Во-вторых, он всецело полагается на память Роско, а тот не сомневался, что я выполню любой его приказ. Например, уничтожу храм.
— Но ты знаешь, что Роско — это не Роско, и клятва тебя уже не держит, — предположил Гилмор.
— Мм… нет. Немного не так. Но выполнять его приказы я не буду. А вот взрывчатку со склада заберу. Прямо сейчас. Нельзя тянуть, надо тащить темного в храм. Но у него куча охраны. Ты заметил? И я думаю, он стал сильнее после этой ночи и может их контролировать.
— Я справлюсь. — Воин уверенно положил ладонь на рукоять револьвера.
— Не сомневаюсь. Но разве не ты говорил, что нам тут не нужна гора трупов? Парни не виноваты, что угодили во власть злобного духа. Но защищать его будут даже ценой жизни. Я хотел немного уравнять соотношение сил, отправить хотя бы часть из них в горы. Темный Роско категорически против. Но если бы и получилось, он нашел бы других рабов. Кто знает, вдруг против нас выступит весь лагерь?
— И что предлагаешь?
— Надо ехать в город. Обсудить с остальными. Мне кажется, у тех, кто запер шамана в пещере, неспроста сложился такой план. Они ведь двадцать лет его обдумывали.
— Намекаешь, что нужна помощь миссис Данкан?
— Зачем нам миссис Данкан? — удивился Шутник. — Нам нужна Лиджайя. Возлюбленная.
ГЛАВА 19
Кто бы знал, чего стоило Пэт не схватить Бекку за руку и не впрыгнуть с ней в отходящий поезд. Была такая мысль. Здравая, стоит признать. Пришлось отбросить ее, махнуть на прощанье Брайану, мысленно пожелав удачи, и идти к дожидавшемуся в двуколке отцу.
Минуло совсем немного времени с тех пор, как они вот так же ехали со станции в город, а казалось, вечность пролетела…
Эгери в их отсутствие разложил на полу в гостиной фотографии и записи из пещеры и ползал вокруг на четвереньках, то и дело поправляя сползающие очки. Искал последнее условие перерождения темного — условие, которого просто не могло не быть в пророчестве-предупреждении, но которого там тем не менее не было.
Сразу же после возвращения Пэт присоединилась к старому гоблину. Но если шаман, в разы лучше читавший символы танцующего письма, не разобрался, то где уж ей что-то заметить? Отец и Бекка и вовсе не вмешивались. Просто сидели рядом и иногда отвлекали вопросами и уточнениями.
— Повтори-ка еще, как оно там? — в очередной раз попросил доктор Эммет. — Только простым языком, без витиеватостей.
Патрисия со вздохом принялась загибать пальцы:
— Освободится из пещеры, возьмет силу двенадцати жеребцов и любовь женщины, посвященной Возлюбленной.
Все же без витиеватостей не обошлось. На деле было не так. Если коротко и прямо: сбежит из пещеры и начнет убивать. Сначала — животных, потом — людей.
— И? — с нажимом протянул отец.
— И все, — буркнула она. — Вернет себе былую силу и будет творить все то, что не успел натворить в прошлой жизни.
— Там так и написано?
— Не совсем. Эти символы… хм… Эгери?
— В языке людей нет таких слов, — сказал гоблин. — Но, если попытаться перевести, в новом воплощении шаман сможет сделать то, чего не сумел бы в прошлом. Видимо, это означает, что он приобретет небывалую силу.
— Или нет. Может, это и есть последнее условие? Сделать нечто… нечто конкретное, что не удалось ему в первой жизни?
— Мэйтин Всемогущий! — Вскочив с пола, Пэт хлопнула себя по коленям.
— Он самый, — невесело усмехнулся избранник помянутого божества. — Считаешь, я прав?
— Всегда, — заверила она. — Ну… почти. Но сейчас — точно. Это же незавершенное дело, как то, что удерживает в мире неупокоившиеся души и порождает призраков. А темному духу оно мешает переродиться… Как думаете, Эгери?
— Не мне спорить с теми, кто отмечен создателями, — склонил голову шаман. — В ваших чувствах больше истины, чем в моих знаниях.
— Ладно. — Пэт шумно выдохнула. — Будем считать, что мы нашли последнее условие. Теперь нужно вспомнить легенду и понять, что именно темный шаман не успел сделать при жизни. Кстати, имя у него есть?
— Было, — отозвался Эгери. — Но он лишился его за свои злодеяния. Имя — первое, что забыли о нем, перестав произносить вслух.
«Как все же мало мне известно о гоблинах», — уныло подумала профессор Данкан. Правда, в данном случае перспектива расширить познания не радовала.
Что же это за дело такое? Что нужно не желающему умирать шаману?
— Власть и богатство, — сказал приехавший вскоре Тэйт. — Табун лошадей и большой шатер. Или поезд.
Не сказать, что этот ответ что-то упростил. Скорее наоборот. И предложенный алхимиком план Пэт категорически не понравился. Как и доктору Эммету. И Гилмор, судя по выражению лица, был от него не в восторге. Да и вообще, какой здравомыслящий человек согласится участвовать в авантюрах Шутника?
Но, видимо, дары богов затмили здравомыслие, потому что с идеей Тэйта они все-таки согласились.
Обсуждение и сборы заняли почти час, в итоге оставив всего один нерешенный вопрос: как быть с Беккой? Взять с собой? Исключено. Оставить одну? Ни в коем случае.
Пэт нашла решение.
— Подождешь нашего возвращения в другом месте, — сказала она дочери. — Давно собиралась тебя кое с кем познакомить.
Жаль, время для знакомства не лучшее.
Двери заведения Фло были открыты. Только повязанная на ручку траурная лента предупреждала входящих о том, что веселье их здесь не ждет. Не сегодня. Сегодня можно войти тихо, присесть за столик в непривычно пустом зале да опрокинуть стопку за упокой пусть и не невинной, но все же светлой души. А тело, которое по традиции перенесли в храм, похоронят завтра на рассвете…
