Как и в самом начале, Саша отвлеклась на невидимую складку на платье: «Похоже, опять не высплюсь, опять этот будет всю ночь бродить», – подумала она о том, что давно уже жил в ее голове. «Ладно сам, так он еще и кошечку заведет».
После этих мыслей Саши в кабинете вдруг все замолчало. На подоконнике снова стал виден кактус. На него была наколота тишина.
Опять стало чего-то дико недоставать. Саша уже знала чего – такси.
Любо 14,5
– Для хороших отношений обычно не хватает хороших мозгов. Скажем, у меня есть жена, она очень красивая, очень умная, прекрасно готовит и хорошая мать, казалось бы, о чем еще мечтать, все друзья завидуют и говорят: «Какая у тебя жена! Где ты её откопал?! Сокровище!» Ее по праву можно назвать Еленой. Елена просто прекрасная и во всем тебе подходит! Возьмем вообще нереальные условия: плюс ко всему она тебя еще и понимает. Казалось бы, что еще нужно мужику? Когда все прекрасно… Но минет, чтобы «аж шуба завернулась», умеет делать только Света…
– Светлана, камень в твой огород, драгоценный камень.
– Где эта Света? Дайте мне ее телефон. Тоже хочу научиться.
– Косте нельзя пить. Костя, остановись!
– Вспомнилась Моника Левински.
– Судя по счету, из 9 попыток 9:2 в пользу Клинтона, она не была профессионалкой.
– Кабинет вытянулся от такой наглости и стал овальным. Мебель от стыда стала красного дерева. Каково там теперь заседается остальным президентам.
– Нет уж позвольте. То же самое и в мужчинах – вы выходите за богатого, скорее всего он будет старше лет на пятнадцать (при условии, что ВАМ до тридцати), при этом с ним будет интересно, не от того, что он очень умный, а просто в силу возраста, силы, возможностей, надежности:
Первым умрет понимание – разные поколения.
Вторым – секс: вы на живописном подъеме, он – на унылом спуске.
Вы будете в порядке, упакованы, нарожаете детей и никуда от него не денетесь. При таком образе жизни любовник заведется через восемь – десять лет. Вы ведь захотите того, кто поймет, того, с кем есть что разделить, того, кто может дать вам совершенно другие вещи. Богатый – молодой, значит, мажор, а значит, ничего в жизни из себя не представляет и особо никогда не напрягался. Муж, напротив, чем меньше секса, тем больше он в бизнесе, посвящает себя работе, после которой выжат как лимон, и вы пойдете искать это внимание!
У женщин ведь как?
– Женщины, ау?
– Разногласия между мужчиной и женщиной возникают оттого, что одним хочется любить, а другим просто хочется. Где-то после тридцати пяти они меняются ролями.
– Что говорят глаза среднестатистической женщины: чтобы был обеспеченный, с хорошей работой или делом, при этом молодой, умный, интересный, чтобы смахивал на звезду, чтобы трахал круглые сутки, при этом не курил, не злоупотреблял, не изменял и меня одну любил. Допустим, нашли такого. Покажите мне женщину, которая будет соответствовать, я хочу увидеть её! Встать на одно колено, поцеловать руку и подарить огромный букет цветов.
– Опять Моника на ум пришла.
– Пусти, раз пришла. Что рассказывает?
– В Штатах президенты частенько от государственных дел сворачивали налево.
– Президент – любовник. Значит, у страны большой потенциал.
– Там Виагра дешевле.
– Бедная Хилари.
– Бедная Жаклин.
– Клинтону, конечно, далеко до Кеннеди. То Джудит Экснер, то Мэрилин Монро.
– Костя, хватит пить, иди уже за цветами. Моника ждет.
– А мораль?
– Амораль.
– Никогда не поздно купить цветы.
– Даже стерве?
– Женщина ведь хорошая изначально. И когда она стала стервой? Может, когда она ответила «да» в загсе?
– Когда «да» превратилось в «ад».
Психо. Сон
Я легла в кровать, голова на облаке из синтепона, холодные ноги ищут в одеяле уголок, чтобы согреться. Наконец, находят. Мысли затягивает сон, как в воронку, смешивая против всех инструкций цветное белье с белым:
Ноги остались на кровати, сама пошла на кухню, отстегнула полные рабочего дня протезы, телу сразу же стало легко, без ног с туфлями, красная кепка – это он, усы – это она. Все ее уменьшительные суффиксы, словно собачка под мышкой, которую она постоянно гладила при каждом слове, мат, как тупой пудель, что лаял на все подряд, что ни мысль – то лай, стоило выйти за еврея – унитаз был бы чище. Деревянная тоска в лесу, никогда не курила, подойду к третьему встречному спрошу. Погрузить землю всю на «Камаз», а потом где-нибудь вывалить в океан в другом полушарии, сделать для нас остров. Он смотрел на меня сквозь аквариум, наши мысли, словно рыбки, переплетались в толщах произнесенной воды, они крутились у поверхности в ожидании пищи, самые озорные хотели трахаться, преследуя других, некоторые ползали по дну, то и дело всасывая и выплевывая прошлое, за кем-то тянулась длинная хромосома дерьма, мысли тоже способны откладывать, мысли сбивались в кучу, пытаясь привлечь зрителей к себе лично. «Хочешь исполнения желаний. Вставь сто рублей и жми». Рыбки привлекают желания. Девушка подошла и постучала пальцами по стеклу, несколько мыслей сразу откликнулись, сунула сто рублей, загадала желание, рыбки налетели на корм, кто-то наступил ей на ногу, жирное пятно от взгляда, стеллажи заставлены здоровьем, лекарства, глядят, несколько бумажек длинная хромосома здоровья, подошла к окошечку, спросила пенталгин, с лимоном малиной мороженым? давайте с лимоном, как принимать? за пазуху на закате, все положили за пазуху по закату и стали расползаться с теплом в груди, алым, кто выпить, кто спать, кто в поисках пары для того и другого. Я все время смотрела на телефон, ждала звонка. И вот он пришел. Телефон с диском стоял на песке, перед телефоном загорал, лежа на животе, мужчина. Перед ней лежал кавказский хребет на песке и храпел в такт лезгинке. Она обошла хребет и сняла тяжелую трубку:
– Как настроение? Новогоднее? – голос был его, но пьяный.
– Да, купаюсь. А ты?
– Ищу подарок жене.
– Мне?
– Нет, Хуане. В магазинах перед Новым годом народу! Заходить страшно.
– Может, у тебя просто клаустрофобия.
– Ага, сантаклаустрофобия. Боязнь Клаусов.
Рядом зазвенел еще один телефон, точно такой же.
– Можешь повисеть немного?
– Сколько?
– Пока не разведешься.
– Смеешься?
– Нет, тут мне еще один звонок.
Саша проснулась, села на кровать и подняла с пола телефон.
– Как вы доехали, Саша?
– Все в порядке.
– Второй раз звоню, начал уже волноваться.
