– Он может его копьем убить.
– Нет, не убьет, скорее наоборот. Раньше лошади были не защищены и погибали, а иногда и пикадоры под ними.
В этот момент бык бросил тореро вместе с розовым плащом, рванул и чуть было не перевернул лошадь вместе с пикадором. После этого пикадор нанес ему еще один укол и оставил истекающего красной Риохой быка на вторую терцию.
Публика оживилась, предвещая самую желанную часть спектакля, самую опасную. На поле вылетели бандерильерос. Они, словно легкие птахи, стали по очереди куражиться над быком, словно его спина была не чем иным, как игорной доской или картой мира, в которую они втыкали бандерильи с флажками своих республик, обозначая владения. Они злили, они выводили быка из себя. Интервенция, кому она могла понравиться. Глаза наливались чувством мести, копыта рыли песок. Ноги бандерильерос – их крылья, на которых он парили. Торерос явно хотели нарваться на неприятности, всякий раз наскакивая на быка, умудряясь просочиться сквозь его рога и воткнуть бандерилью в холку. Эверест покорен, кто следующий отважится со своим флажком. Оркестр сыграл окончание второй терции.
Психо 6
– Вы циничны, я даже начинаю вас немного бояться, – чуть поежилась Саша.
– Что вы, я нет. Новости по ТВ куда циничнее, да и не только по ТВ. Сегодня прочел случайно в газете: маленькая девочка гуляла у дома, провалилась в канализационный люк, пролетела десять метров, ни ушибов, ни царапин. Отделалась легким испугом, снизу подпись. Льюис Кэрролл и P.S. Догадайтесь, как звали девочку?
– Так что не бойтесь. Я сделаю вам кофе. Вам чай или кофе?
– Лучше солнца налейте.
– Легко, этого добра у меня полно, – показал на бутылку коньяка Герман.
– Тогда лучше просто воды.
– Воды? Да, чистой воды.
«Чистый лист, чистая вода, будто пришла на причащение. Чтобы уйти с чистой душой. Надо было что-то придумать, мне не хотелось ее отпускать, лучше было бы сказать отпускать так быстро, лучше было бы сказать так далеко. Надо было что-то придумать психологическое».
– Лишь бы это сделало вас счастливей.
– Для счастья ей нужно было немного: уверенность в сегодняшнем дне и безнаказанность в завтрашнем.
– Вы до сих пор не уверены, что мы на дне? – налил он себе еще коньяку и без слов предложил Шуре.
– Хорошо подмечено. Прямо в точку! – рассмеялась девушка. – Бывает, почувствуешь почву под ногами, а это дно, – отказалась она жестом.
– Хорошо, разбавлю вам нашу «воду» артезианской.
«Может, и вода. Мы льем, конечно, как из крана, но это очищает», – чувствовала Саша, что ей становилось легче, будто в разговоре открывались заброшенные когда-то пространства лёгких.
Герман принес воды в высоком элегантном стакане, глядя на который тоже хотелось выпрямиться, чтобы соответствовать. Его тонкие грани поднимались по стеклу и убегали спиралью, можно было вертеть стакан и следить бесконечно, как за лентой Мёбиуса, что и делала Саша, едва взяла в руки стекло. «Сколько судеб утолили из него жажду, придя сюда, чтобы расставить все точки над G, в итоге пригубили или жадно выпили все до дна. Все ради того, чтобы докопаться как минимум до грунтовой, в лучшем – до артезианской воды. А она глубоко, поди докопайся, через осень, грязь, слякоть в душе. Не проходишь же всю жизнь в бахилах».
С мужчинами у нее, как с русским языком, всегда было сложно: глупые ошибки… в основном пунктуационные, то лишняя запятая, то точку забывала поставить.
Психо 5
– Кое-что для меня уже прояснилось, остались детали. Давайте так. Вы читаете страницу из книги с этой страницы и пишете на бумаге все, что придет вам в голову, все, что навеют эти строки, – протянул я книгу с закладкой.
– Почему именно эта книга?
– Исповедь человека, который пытается понять, что с ним произойдет или уже произошло, если он совершит преступление или уже совершил. И какое последует наказание, если последует или уже последовало. Вы читали эту книгу?
– Давно это было.
– Кажется, очень похоже на вашу исповедь.
– Да, писатель замечательный. Это не человек, это произведение искусства.
– Кстати, вы кого будете играть – Хуану или Викторию?
– Вы про спектакль?
– Я про жизнь.
– Вот за этим я к вам и пришла. Будем репетировать.
– Женщина так или иначе будет чувствовать вину, она существо более чувственное. Мужчина – самец. Ему проще. В поддержку ему генетика. Он рожден, чтобы брать, не важно кого, жену, подругу жены, любовницу. Давать всегда было сложнее. Поэтому эта миссия досталась женщине. Она щедра, за это ее не любят те, кому она не дает или не дала.
– Или не даст, – хитро посмотрела на Германа Саша. – Не любят, но помнят.
– Да. Щедрость наказуема.
– А сейчас вы с кем?
– Один.
– Почему расстались?
Мне импонировало то, что Саша не усложняла вопросов и не употребляла лишних определений.
– Как-то после выступления мне подарили цветы. Большой букет роз. Я подарил его своему агенту – женщине по совместительству.
Сашу снова начал поедать смех. Видимо, выходило внутреннее напряжение.
– Да, да, сработала логика, моя логика. Мужики часто на этом горят. Но баба не мужик, у нее свое видение точнее сказать, своя куриная слепота. Часто они не видят очевидного, потому что оно находится дальше их личных интересов. Проекция на будущее только одна, своя. Женщина – интуиция, но как только ее покидает дух провидения, в нее тут же вселяется приведение.
– И чем дело кончилось? Мне просто интересно.
– Будто вы не знаете, чем такие разборки заканчиваются. Я попытался сгладить вину, купил ей букет еще толще. Она выбросила его на обочину: Не надо. Думаешь, мне цветы от тебя нужны? Я живу не в своей жизни… Я чувствую себя старухой рядом… С тобой я просто вяну… Скандал начал нарастать как снежный ком. Из одного букета прекрасных роз он превратился в целую оранжерею шипастых растений. Неинтересно.
Toro
– Это только цветочки, сынок, сейчас начнется настоящая коррида. Многие приходят сюда только ради фаэны, – погладил Тино по голове отец. – Сейчас ты увидишь самое главное. Момент истины.
– Быка убьют? – спросил сын, захваченный грандиозным спектаклем.
– Обязательно.
– Жалко.
– Скорее всего убьют, – смягчил приговор отец. – Бывают случаи, когда им дают свободу, за мужество. Очень редко.
– Отпускают на волю?
– Почти, они становятся племенными. И живут долго и счастливо в окружении прекрасных коров.
