Вот только в последние годы подобных успехов становилось всё меньше и меньше. И совсем они сошли «на нет» с началом необдуманно объявленной Москвой конверсии, сильно «обкорнавшей» тогда прежние немалые государственные бюджетные инвестиции на производство вооружений, в достатке кормивших и заводчан, и их земляков.
— И вот теперь, так доброжелательно начавшееся совещание мэра с оборонщиками и сотрудниками компетентных органов, отвечавших за соблюдение режима секретности, вдруг, обернулось, совершенно испорченным в конец, настроением, — понял Круглов, едва вновь предстал пред очами градоначальника.
Тот встретил своего пресс-секретаря с привычной строгостью.
— Сам понимаешь, про предстоящий визит иностранцев, чтобы ни единой строчки не попало в информационные сообщения! — тоном, не терпящим возражений, заявил он Круглову.
Заодно поручил и срочное задание, связанное, как стало тут же ясно, с этим самым запретом:
— Садись за телефон и обязательно обзвони всех редакторов, мол, пусть знают под личную ответственность, что о химическом заводе в ближайшее время ничего сообщать нельзя!
Еще и пригрозил Павел Петрович, сжав свой «визовый» остро заточенный красный карандаш в сухом жилистом кулаке:
— Иначе вполне могут и самой регистрации изданий запросто лишиться.
Словно потолок обрушился на Круглова после этих слов.
Он не забыл своего обещания репортёрам сообщить им самое главное на сегодня в информационном поле Обска:
— И вот такая незадача!
Приходилось смириться с обстоятельствами, решение которых зависело не от таких рядовых «канцелярских клерков», как он сам.
3
Имелся у Павла Петровича довольно веский повод, чтобы твёрдо наложить запрет под статусом «государственного интереса» на возможные публикации в средствах массовой информации:
— А ведь накладывать на что-либо подобное «табу» он, прежде никогда себе не позволял.
И что самое обидное в данной ситуации оказалось для Павла Гусева:
— Делать это ему приходится не только из-за действительных интересов страны!
То, о чём приватно сообщили промышленники, явившиеся в компании со своими кураторами из ФСБ, действительно смутило Павла Петровича.
Уже тем, что, по его мнению:
— Грозило перевернуть общественное мнение вверх тормашками, безнадёжно обвалив всю предстоящую выборную компанию…
Тогда же, до этого откровения, он сердечно поприветствовал академика и его свиту, после чего начал разговор на вполне мажорной ноте:
— Очень хорошо, если с этого момента в нашем городе начинается время настоящих международных экономических связей.
Мэр и далее не скрывал своего истинно благодушного отношения к готовящемуся событию:
— Особенно это радует сейчас, когда химическому заводу, да и всей его социальной сфере так необходимы дополнительные денежные вливания.
Однако, его оптимизм в высказываниях присутствовавшие не разделили, потому и продержался он не долго.
Совершенно про другой аспект предстоящего международного мероприятия заговорил академик Дмитрий Окуневич, когда настал его черед объясниться в связи с грядущими переменами.
По его словам выходило, то, чего прежде не знал даже мэр города.
Мол, уже несколько месяцев, в условиях строжайшей секретности, на предприятии успешно действует, так называемое, «закрытое межправительственное соглашение» об использовании мощностей их химического завода по утилизации ракет, особого радиуса наведения и полета до цели.
— Изделия, так называемого, среднего и меньшего класса дальности полёта, должны быть полностью уничтожены с помощью нашей технической базы в строго определённый договором срок, — проясняя суть соглашения, заявил академик. — И делегация НАТО прибывает к нам в Обск только затем, чтобы убедиться в точности выполнения достигнутых главами правительств договорённостей.
Мэра такое положение вещей совершенно не устроило.
Он даже гневно поднялся со своего стула, стоявшего в торце стола для совещаний:
— Это что же, идет массовое сжигание ракетного топлива, а местные власти остаются в неведении?
И окончательно проясняя свою позицию, последовательно её развил дальше, когда для наглядности ещё и грохнул кулаком по столу:
— Так дальше дело не пойдёт!
Его вспыльчивость подсказала визитёрам, что, так страстно выпестованная ими, прежняя секретность закончилась и теперь мэр Павел Гусев всё понимает как на духу.
— Получаете, дорогие господа-товарищи, валюту за каждую сожженную в нашем Обске «штуку», — громил Павел Петрович шкурную позицию участников совещания. — При этом, ни на копейку не желаете делиться с горожанами своим валютным многомиллионным «наваром» за экологический ущерб, нанесённый территории нашего муниципального образования!
Былое радушие улетучилось в один миг:
— Так прямо и скажите своим американцам, что их ракетный крематорий на обской земле завершается!
Только собравшимся для обсуждения горячей темы это громкое заявление городского «головы» не показалось достаточно убедительным. Во всяком случае, на свет, всё из той же папки, принесенной академиком Окуневичем, появились, по его заявлению, совершенно секретные документы.
Только после ознакомления с ними многое окончательно и бесповоротно прояснилось из всего, прежде недосказанного. Заодно заставив, буквально, прозреть и самого несговорчивого хозяина кабинета.
Павел Гусев только теперь узнал, что согласно правительственным решениям, Химический завод города Обска получил не столько упомянутое уже академиком ранее, эксклюзивное право на выполнение весьма доходного процесса утилизации твёрдотопливных ракетных ускорителей, оплаченного в твёрдой валюте, сколько категоричное предписание:
— Избавиться от всего того, что предприятие выпустило прежде, снабжая военных своими изделиями.
И хотя кое-что было известно мэру, визитёры посчитали не лишним провести с ним ознакомительный экскурс в суть проблемы.
— В представленный Вам перечень входят не только наши собственные изделия, но и те ракеты, что изготовили другие предприятия по нашему проекту и технологии! — впервые полностью посвятил Главу города в происходящее у них на охраняемой «зоне» директор Химзавода Дмитрий Окуневич. — Но могу заверить твёрдо в том, что вся вырученная на этом валютное масса будет использована нашим предприятием строго на пользу города и его жителей.
4
Особый цинизм ситуации подкреплялся тем, что уже достаточно давно, как было известно Павлу Гусеву из сообщений прессы, по стране прокатился вал народных возмущений в тех местах, где прежде предполагался подобный, как только что заявил сам Павел Петрович, «ракетный крематорий».
