И так происходило буквально во всем. Иногда даже неловко было перед друзьями. Вот Вита пытается обойти огромную лужу на дороге – снег уже начал таять, и теперь прогулка до центрального корпуса стала напоминать полосу препятствий, – а я, не прекращая разговора с ней, раз-два – и на той стороне. Даже не поняла, пробежала по воде или перелетела. А Вита мнется у края лужи и не знает, куда наступить, чтобы не промочить ног.
– Ой, прости!
Я вернулась и перенесла ее. Теперь я знаю, как это делается: опутать Виту зеленой сетью воздушной магии, и тогда она станет легче перышка, а потом просто взять за руку и повести за собой.
– Слушай, мы ведь теперь с тобой на гору Воздушников в любой момент заберемся! – восторженно сказала она. – Надо им как-нибудь засаду там устроить, этим надменным небожителям.
Как хорошо, что друзья воспринимали мой проснувшийся дар с восторгом, а не с завистью. Хотя было бы чему завидовать. Выйти один на один против бестий – тот еще повод для радости. Думаю, они тоже это понимали. Едва я вспомнила об этом – кровь отлила от лица.
– Бестии? – спросила Вита, коснувшись руки. Она уже без слов понимала, что я чувствую.
Я кивнула.
– Ничего. Мы все поможем! Все будем рядом! И Ран, я уверена, тоже…
Ран! О нет, Вита, ты ведь знаешь, как мне больно даже думать о нем. Но в этот раз Вита не стала молчать, как обычно это делала.
– Кора, тебе надо с ним поговорить! Его вины в произошедшем нет. Если уж и винить кого-то, то его родителей. Представь, что он был болен! Ты ведь не станешь осуждать его за болезнь?
– Ох, Вита… Спасибо тебе за все. Я понимаю, но…
– Ты даже больше на меня можешь обижаться, ведь я действовала в трезвом уме и твердой памяти. Но меня ты простила!
– Вита, ты не знала всего, а когда узнала – повела себя как настоящий друг.
– Пф, – сказала Вита, что означало должно быть: «само собой».
– А Ран… Мне просто больно, и все. Я не обманываю и не пытаюсь строить из себя недотрогу. Просто не могу быть рядом…
И все же Вита настояла на нашем разговоре. Вот так я оказалась сидящей на скамейке в саду. Делала вид, что читаю «Устав», а на самом деле формулы подчинения рассыпались в голове на отдельные слова – я читала одну страницу вот уже несколько минут, но не могла запомнить ни строчки.
Стоило мне остаться одной хотя бы на несколько минут, он неизменно оказывался рядом. Вот и сейчас появился словно по волшебству. Накинул мне на плечи свою мантию.
Я мысленно твердила себе: «Он просто друг!» Так знакомо, да… Все повторяется. И сначала все шло неплохо, будто вернулись старые добрые времена. Я вдруг поняла, как соскучилась по нему – по нашим разговорам, по шуткам. Он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. Я даже смогла коснуться его руки и не обжечься при этом.
А потом Ран наклонился и поцеловал меня. И то, что я так старательно сдерживала в себе, всколыхнулось снова. Я честно пыталась терпеть – может быть, боль утихнет? Но пожар в моей крови разгорался с каждой секундой все сильнее. Любовь. Ненависть. Любовь. Ненависть. Огонь жжет, Ран. Огонь жжет.
Я убежала, сославшись на магистра Толли, а потом долго стояла, спрятавшись за деревьями, и не могла отдышаться.
* * *
На следующий день была запланирована серьезная проверка. Мне дали достаточно времени на то, чтобы выучить формулы подчинения. Теперь нужно понять – работают ли они.
На полигоне меня ожидали пятеро – Терран Аквидус и магистры боевых заклятий всех четырех стихий. Шестеро, если считать железный ящик. Вернее, бестию, что скрывалась внутри.
– Кто у нас сегодня? – спросила я как можно беспечнее.
Как отлично я научилась управлять голосом – никто даже не догадался о том, как мне страшно. Вот бы еще сердцем научиться так управлять – оно, подлое, так и норовило выскочить из груди.
– Твой старый знакомый – полипис, – улыбнулся директор, но улыбка вышла неестественной: он тоже боялся. – Но сначала повторим формулу подчинения.
Формулы подчинения, когда я только начинала их учить, показались мне откровенным бредом. Правда, Крис с самого начала объяснил – слова не имеют значения, здесь главное сочетания звуков и концентрация на них, просто чтобы легче было запомнить, он облек их в стихотворную форму и попытался придать хоть какой-то смысл.
«Сила пятой стiхii превратiт слова в могучiю энергiю», – написано было в книге.
А дальше Крис говорил о том, что изначально подчинил своей воле полиписа исключительно силой магии, но это так вымотало его, что он начал искать новые способы и нашел.
Формулу подчинения полиписа я помнила отлично: первым делом я выучила именно ее. Я кивнула директору и произнесла:
Шорох, шуршание, шепот и шелест.
Ветер и вечер в вереск оделись.
Плачи в полночных озерах и плеск,
Стоны и звоны, топот и треск.
– Звучит как детский стишок! – произнес знакомый голос за моей спиной.
Я обернулась. Ран стоял, скрестив руки на груди, волосы взлохмачены ветром.
– А вас кто-то приглашал, студент Маринер? – сурово поинтересовался директор.
– Я сам пришел, – дерзко ответил Ран и сверкнул нахальной белозубой улыбкой. Что-то в его взгляде ясно говорило о том, что прогнать его будет сложно. Директор, вероятно, тоже это понял.
– Вот там и стойте. Ближе не подходите, – буркнул он.
Ран только слегка наклонил голову, и я поняла, что в случае чего он ослушается приказа и окажется рядом со мной.
Вот ведь неугомонный. Сколько раз надо дать ему понять, что я не хочу его видеть?
Но я почему-то улыбнулась против воли. И поняла, что больше не боюсь.
Глава 36
Ожидание
Да и чего бояться. Пусть у меня в руках сейчас нет даже меча, но зато в моем распоряжении сила всех четырех стихий. Вернее, пяти. Хотя, признаться, пятую стихию я никак пока не ощущала в себе. Я видела внутри себя магию огня, воды, воздуха и земли – каждая из них была своего цвета, но пятая стихия пока никак себя не проявила.
Магистр Темперо накрыл защитным полем меня и ящик, оставив нас наедине друг с другом. Краем глаза я заметила, что Ран подошел еще ближе, но директор остановил его упреждающим жестом.
– Она должна сама, – сказал он твердо.
Да, я должна сама. Все получится.
Я несколько раз вздохнула и толкнула стенки ящика воздушной волной, открывая его. Мы заранее договорились, что я сделаю это, когда посчитаю нужным.
– Ну, привет, – сказала я черному дымному облаку, что зависло передо мной.
Полипис был сонный и вялый, даже не знаю, отреагирует ли на формулу подчинения. Магистр Толли подумал о том же:
