– Так-так! Побольше патетики, мосье, – попросил Лукас, входя в роль режиссера.
– Но не слишком сурово, не надо давить. Если цыкнуть посильнее, они, того и гляди, разбегутся. Кто тогда жертвы на костер поведет? Не самим же им себя транспортировать к предполагаемому месту казни, – заметила Элька.
– Карин, возлюбленная моя, свет очей, просыпайся! Пора! – послушно завопил Фин, позванивая кандалами на манер будильника.
– Да, суженый мой, я готова, – как можно нежнее прощебетала Мирей, поднимаясь с подстилки и расправляя лохмотья, точно бальное платье.
– Свихнулся или коила перепил? – предположил Жюль, смотря на Рэнда как на бесноватого. Бывало, радужноглазые, убежденные жрецами в собственной греховности, добровольно всходили на костер, но никогда настолько радостно и с энтузиазмом.
– А может, и правда ему видение было, – предположил суеверный Жак, вновь по привычке почесав шрам. Большинство согласно загудело.
– Вот что, – быстро решил Реино. – У нас задание отвести проклятых на площадь для ритуала окончательного очищения, а этот оборотень туда же стремится попасть. Так что ни волю архижреца Авандуса, ни волю Доримана, если действительно на то есть его воля, мы не нарушим, сделав то, что поручено.
– Но их же только двое, а нам семерых доставить велено, – неуверенно заметил один из жрецов. – Что мы Авандусу поведаем?
– С архижрецом я буду говорить сам, – отрезал Реино, вновь обретая уверенность в себе. – Скажу, сгинули узники странным образом, пока ночная стража в диковинном беспамятстве лежала. А чьи происки, то неведомо. В тюрьме ночью много странного творилось. Свидетели подтвердят! А там, глядишь, в самом деле какие чудеса явлены будут. Вот пусть с ними сам Авандус и разбирается, не зря ж он рясу архижреца носит. Иль кто ему хочет что иное рассказать? К примеру, как на его глазах из камер заключенные исчезали? И объяснить, почему он этих заключенных удержать не смог?
Почему-то желающих пойти и сделать такой доклад не нашлось.
– А уж после ритуала, если надо будет, обмозгуем, говорить нам что еще иль нет, – закончил жрец выкладку своих соображений.
– Эй, ну вы нас ведете или так и будете еще десять циклов препираться? – капризно потребовал Рэнд. – Нельзя заставлять божество ждать!
– Сейчас, – рыкнул Реино. Будь ты просто оборотень или избранник бога, а хамить жрец себе никому не позволял. – Жак, Виньо, давайте два балахона. Коил не нужен. Люка, размыкай ножные оковы.
Пока Люка освобождал ноги узников от бремени кандалов, Жак и Виньо достали то, что Реино именовал балахонами. Оказалось, что это просто длинные куски грубого светло-серого полотна, походящего на мешковину, с дыркой посередине. Жак накинул один из нарядов прямо поверх того, что было на заключенном, и сноровисто подпоясал пончо бечевой.
Элька чуть слышно хихикнула. Как-то, в «светлую» пору жизни в мире Земля, ей довелось совершенно случайно оказаться на показе мод юных талантливых модельеров. И хотя там демонстрировалось много сравнительно приличной одежды, в которой и по улице не стыдно пройтись, первый приз занял наряд, удивительно напоминающий и по материалу и по покрою тот, что сейчас красовался на Рэнде. «Либо мода не знает границ, либо не только я нашла свою судьбу и работу по душе в иных мирах», – подумала девушка.
Разобравшись с нарядом Рэнда, который не смог скрыть недовольства, но, послушный совету Эльки, бурно возмущаться из-за «пончо» не стал, дабы не пугать и без того нервных служителей Доримана, жрецы приодели и Мирей в точно такое же мешковатое убожество.
Тщетно пытаясь придать физиономиям хоть каплю потерянного в прямом столкновении с чудесами достоинства, жрецы повели заключенных по коридору, стараясь не использовать грубой физической силы. С одной стороны, механическое выполнение обязанностей должно было помочь им успокоиться, но с другой, они все еще продолжали мучительно соображать, кем являются узники – обреченными на «очищение» грешниками или глашатаями воли божества, избранными самим Дориманом. Отсюда истекало и недоумение стражей касательно своих изначально диаметрально противоположных ролей: стражи проклятых или почетного эскорта избранных.
Замкнувшись в гордое, полное достоинства молчание, Рэнд и Мирей, ставшие после чистки Лукаса гораздо более симпатичными смертниками, шествовали, насколько получалось шествовать в рубище и с кандалами на руках, между жрецами.
– Нам пора, мадемуазель, – когда «обреченных» подвели к лестнице, заметил мосье Д’Агар и предложил Эльке руку.
– Ага, ЧАС «Д» близится, а нас все нет, просто безобразие какое-то, – согласилась с улыбкой девушка.
– А почему Час «Д» ? – выгнул бровь Лукас.
– Ну время явления драконов, а Час «Д» – условное название, чтобы враг не догадался, – гордо объяснила Элька.
– О! – «уважительно» кивнул маг.
– А то! – вздернула носик шутница.
Элька, вновь приодетая по мрачному доримаверонскому стилю под надзором Гала, подмигнула мосье, подобрала подол черного платья с кружевным стоячим воротником и вложила руку в ладонь провожатого.
Глава 15
Представление богов. Кульминация
В столице уже рассвело. Яркие рассветные краски убрали хмурый сдержанный город в столь радостное золото солнца, словно светило тоже решило отметить День Сошествия Доримана у себя в небесной выси. Улицы города, а особенно площадь Костров, полнились радостно гомонящим народом. Люди везде одинаковы, даже если они кельмитор, и праздник, пусть самый религиозный, всегда остается для них поводом отдохнуть и поразвлечься на славу. Вот только понятие развлечения варьируется от мира к миру.
Элька и Лукас перенеслись на площадь Костров прямо к архижрецу. Суровый, прямой, как струна, он восседал на одном из немногих жестких стульев, установленных на длинной платформе под навесом из черной ткани рядом с высоким креслом, где замер затянутый в черное одеяние со скромным шитьем Шарль. Нацепив на себя маску величественного равнодушия и расположив руки на широких резных подлокотниках, парень изо всех сил старался блюсти королевское достоинство. Король пытался скрыть радостное нетерпение, переполнявшее все его юное существо. Высоким дворянам и верхушке жречества, чьим долгом было присутствовать на подобных мероприятиях, стулья не полагались. Сливки общества теснились чуть ниже и по бокам на узких деревянных скамьях. Похоже, об удобстве облеченных властью зрителей в религиозный праздник никто особенно печься не собирался. Достаточно и того, что им организовали сидячие места на возвышении, тогда как охочий до зрелищ простой народ толкался и бурлил на площади, словно в громадном котле, предвкушая кровавое развлечение, и пока разглядывал типов на платформе, обмениваясь впечатлениями и сплетнями.
– Приветствую архижреца и его королевское величество в благословенный для вашего мира день, – вежливо поздоровался Лукас, изображая один из своих малых поклонов, и присел на ненавистно жесткий, как камни из ущелья драконов, стул. У мага зачесались руки от непереносимого желания вызвать маленькую шаровую молнию и спалить проклятый предмет мебели дотла, сославшись на снизошедшее божественное вдохновение.
