Я почувствовал, как сердечко птицы опять забилось сильнее, но на этот раз от радостного предвкушения.
— Слушай мой приказ! Я выпущу тебя и хочу, чтобы ты летел по туману на восток, за Черно-Белым Ангелом, так далеко, как сможешь! И если долетишь до суши, принеси оттуда знак, чтобы я понял, что плыву к берегу.
— Хорошо, хорошо…
Я поцеловал голубя, что придало ему дополнительные силы, и выпустил.
— Лети, мой гонец!
Голубь вспорхнул, неуклюже замахал крыльями и камнем полетел вниз к воде.
Боже! Он утонет? Возможно, он разучился летать?
Я взмолился:
— Господь! Дай силу этой птице!
И Господь услышал меня!
В самый последний миг голубь широко раскрыл крылья и, коснувшись пенистой волны, вспорхнул вверх. Когда он скрылся в тумане, я вздохнул с облегчением.
— Счастливого тебе полета, Быстрокрылый!
К вечеру он вернулся измотанный. Суши он не достиг, и я дал ему отдохнуть.
Всю последующую неделю ковчег медленно плыл на восток, однако, туман все сгущался. Семья гребла без устали и безмолвно. Я не разрешал им ни есть, ни пить и не спать, но они не осмеливались возражать.
Так мы продвигались по вязкой, мутной воде.
Спустя неделю я еще раз выпустил Быстрокрылого и он опять вернулся ни с чем.
Так тянулись дни и недели безмолвного плавания.
Однажды утром я взял птицу в руки и прошептал:
— Друг мой, Быстрокрылый! Молю тебя, найди мне сушу! Чувствую, мы погибнем, если скоро не доплывем до берега.
Сердечко Быстрокрылого опять затрепетало.
— Да, да.
И он опять улетел.
Всю ночь я просидел, всматриваясь в темный туман, но ничего не увидел и не почувствовал.
На рассвете ко мне подошел Сим и сказал:
— Покорнейше прости меня, отче.
Я с жалостью взглянул на оборванца:
— Что тебе?
— Мы гибнем. Мои братья утратили силу духа. Наши жены больны. Мы все на пороге смерти. Исчезла надежда, и умирает наша вера.
— Что же ты хочешь?
— Мы решили просить. Нет, решили умолять тебя на коленях, развернуть наш ковчег и поплыть обратно в Моря Эдема.
Я покачал головой в отчаянии:
— Нет! Ты не мой старший сын! Мой первенец не может быть таким жалким!
Сим настаивал:
— Отец, пойми, мы погибнем, если не развернемся!
Тут я взорвался:
— Да, ты — глупец! Вы все — глупцы! Как вы можете говорить и думать такое? Вы требуете, чтобы я пошел против Господа нашего? Вы желаете развернуться против Его воли? Мы погибнем, если воспротивимся воле Господа нашего! Иначе будем жить, даже если тела наши иссохнут! Бог послал нас с Небес сюда, и мы должны выполнять Его завет!
Сим задрожал от негодования и повысил на меня голос:
— Но ты не чувствуешь больше Господа! Он покинул тебя, и наша жизнь сейчас зависит только от жалкого голубя, который и летать разучился!
Моя чаша терпения переполнилась. Я встал во весь рост, возвысившись над Симом, схватил наглеца за горло, легко подбросил его в воздух и с силой бросил на палубу в сторону остальной семьи. Все стояли ошарашенные, а Сим жалко ползал по палубе, как раздавленный таракан.
Тут выступил мой средний сын Хам и сказал резко:
— Отче наш, ты меня разочаровал. Как ты можешь быть таким жестоким и не слушать никого? Ты обязан развернуться.
Я в гневе схватил Хама, потряс его и закричал:
— Ты, Хам, цыпленок! Не ведаешь ты, что говоришь! Жалкий отпрыск. Я буду слушаю лишь Господа, а не тебя!
Хам залился слезами:
— Но он больше ничего не приказывает тебе!
После эти слов я поднял Хама вверх и бросил в сторону Сима. Он упал рядом и скорчился.
Вперед выступил Иафет и закричал, размахивая руками:
— Этим водам нет края, и мы утонем. Отец наш, ты погубил нас! Все кончено!
Злость завладела мной. Мне хотелось разорвать Иафета на части и выбросить в море. Я выхватил нож и заорал:
— Уничтожу каждого, кто пойдет против Бога!!!
Вдруг ковчег сильно ударился о подводную скалу, накренился и ударился второй раз еще сильнее.
Удар был такой силы, что нас подбросило в воздух, и все свалились на палубу.
В то же время на нас хлынула вода, и я понял, что судно разбито. Женщины в испуге завизжали:
— Что это?
Я увидел, что вода быстро заливает трюмы через огромную выбоину.
— Мы тонем! Надо спасать всех! — закричал я.
Тут Ноэма, моя карга, подняла свой кривой палец в воздух и произнесла с дрожью в голосе:
— Смотрите, голубь вернулся!
Быстрокрылый прилетел с веточкой в клюве.
Я заорал:
— Суша!!!
Это было избавление! Берег близко, и мы доплыв ем до него!
Ничего не говоря, я схватил всех женщин, вскинул их себе на спину, и перед тем как прыгнуть в воду, закричал сыновьям:
— Открывайте все трюмы! Выпускайте животных на палубу и ждите моего возвращение!
Я прыгнул и вода поглотила меня, однако я вынырнул и поплыл, еле справляясь с тяжелой ношей. Я держал трех женщин и тащил их за собой по мутной воде. Быстрокрылый летел впереди, указывая путь. Скоро силы мои начали таять. Женщины барахтались и бултыхались за спиной, и это сильно утомляло. К тому же они беспрерывно причитали, что мешало мне сосредоточиться.
Я приказал им:
— Не дергайтесь!
Они угомонились.
Но мои силы иссякли: «Все, начинаю тонуть» — думал я, но, к счастью нащупал скалистое дно и начал судорожно цепляться ногами за подводные выступы. Я сильно поранился острые камни и почувствовал, как кровь полилась из ран. Но несмотря на это, продолжил двигался вперед, и мы вышли на сушу.
— Господь мой, благодарю тебя! Ты услышал мои молитвы!
Я положил плачущих женщин и принялся осматривать свои окровавленные ноги.
«Надо бы остановить кровотечение», — подумал я.
Однако времени не было и я прыгнул обратно в воду, крикнув Быстрокрылому:
— Веди меня обратно к ковчегу, друг!
Голубь заворковал в воздухе:
— Да, веду, веду.
Ковчег стремительно тонул. Я забрался на палубу и поплелся, оставляя за собой кровавый след.
Слава Богу, сыновья сумели открыть все трюмы, но до смерти перепуганные животные в панике забились по углам. Надо было немедленно угомонить их, и я приказал:
