Братья поклонились отцу, а я сказал:
— Папа…
Это слово, так естественно вылетевшее из моих уст, прозвучало для меня двояко. Одна моя сущность не могла воспринимать этих людей как семью, так как я видел их в первый раз. Однако другая часть меня чувствовала родственную теплоту, кровную близость и спокойствие, так необходимое для полноценного существования в этой вселенной. Обе части подсказывала, что я люблю этих людей с рождения. А они любят меня.
Моя пауза слишком затянулась, и отец спросил:
— Да, сын мой, что ты хотел сказать?
— Папа, уверен, что братья согласятся со мной в том, что мы готовы прилететь в наше родное гнездо по первому же твоему зову, будь то на благо дела или просто так.
Братья кивнули головами, выражая нашу общность.
Джон сказал:
— Конечно, Натан прав, отец. Ты дал нам все. Знания, опыт работы с деньгами и цифрами. Ты отправил нас в лучшие столицы Европы, и сейчас каждый из нас живет в замке, о котором самые могущественные монархи могут только мечтать.
Кальман добавил:
— Да, да! И мы все знаем, как все начиналось. Ты, папа, вырос на посудной улице в нищем гетто и добился немыслимого! Мы все восхищаемся тобой, мамой и вашим подвигом!
Отец даже прослезился. Он обнял всех нас по-отцовски и сказал:
— Спасибо, мои верные сыновья! Вы пять стрел одного лука! Я горжусь, что сейчас вы уже мои взрослые партнеры, у которых не только зубки прорезались, но и зуб мудрости растет! Давайте не будем терять время и перейдем к делу…
Мы приготовились внимательно слушать, и отец произнес:
— Недавно, находясь в Ханау в замке его величества Уильяма, принца гессенского, я получил достоверную информацию от казначея, господина Карла Будеруса, о проблемах датского двора. Вы знаете, что Данией формально правит душевнобольной король Кристиан шестой, но реальная власть у наследного принца-регента Фредерика, который проводит ряд непонятных реформ. Он освобождает крестьян от крепостного права, ограничивает помещиков нормированием барщины, отменяет рабство в колониях и ведет бессмысленную войну против Швеции. Всем этим он довел свою страну до банкротства и сейчас ищет ссуду. Ему нужно очень много золота для продолжения войны, потому ему нелегко найти поставщиков. Думаю, это прекрасная возможность для нас выйти на высший международный уровень. Я хочу знать ваше мнение: как вы относитесь к тому, чтобы изыскать возможность ссудить золото датской короне под хороший процент?
Братья призадумались.
Первым высказался Джон:
— Думаю, это хороший план. Такое дело может иметь продолжение и в Париже. Вы знаете, что у меня дружеские отношения с французской знатью. После переворота 18 брюмера в правительстве идут постоянные перестановки. Республика продержалась всего восемь лет. А сейчас упразднено правительство, называемое директорией, и к власти пришел генерал Бонапарт, который стремительно вырос в императора. Есть силы, пытающиеся вернуть династию Бурбонов, и им нужны огромные средства для возвращения короны. Но пока их попытки в зачаточном состоянии. А у действующего императора огромная потребность в новых военных операциях, что, конечно же, связано с немалыми расходами. Несмотря на всеобщую приватизацию земель, денег во Франции нет. Так что императорский двор Наполеона тоже созрел для больших займов. Министр финансов Годен недавно сказал мне, что денег давно не видит даже во сне. Думаю сейчас именно то время, когда мы можем очень выгодно размещать займы во Франции. С одной стороны мы можем финансировать безумство Наполеона, а с другой давать деньги Бурбонам для борьбы против него. Однако встает нелегкий вопрос, где взять столько золота, чтобы хватило на все ссуды и датскому регенту, и Наполеону, и Бурбонам?
После Джона слово взял Соломон, живущий в Вене:
— Мы говорим о вещах высочайшей важности. Вы знаете, я не люблю многословие и возвышенные фразы, но сейчас скажу, что при разумном осуществлении наших планов мы могли бы увеличить свое состояние до астрономических цифр. Могу рассказать об императоре Австрии Франце Втором. Он тоже нуждается в ссудах, несмотря на природную скупость. Представьте, его двор экономит даже на соли! Император сейчас ведет войну с Наполеоном, и его разобьют, если он немедленно не перевооружит свою армию. Я встречался с его представителем Меттернихом и нашел с ним общий язык. Так вот, несмотря на презрительное отношение к нам, евреям, Меттерних сделает все для нашего процветания в Австрии, если мы сможем обеспечить государство нужными финансами. Тогда получится, что мы имеем прибыль со всех: финансируем Бурбонов во Франции и Габсбургов в Австрии против Наполеона, даем деньги Дании против Швеции и поставляем золото Наполеону против всего мира. Но тут встает непростой вопрос, который задавал Джон. Где нам самим взять столько? У нас нет достаточных запасов, чтобы обеспечить всю Европу ссудами.
Соломон умолк.
После задумчивой паузы взоры обратились на нашего следующего брата Кальмана, который жил в Неаполе и вел наши дела в Италии.
Он сказал коротко:
— Я могу выйти даже на Папу Римского. Уверен, что Ватикан возьмет наши деньги, несмотря на их происхождение. Ватикану золото нужно всегда. Но, чтобы осуществить наш грандиозный план, нам необходимо неожиданное решение, иначе мы будем вынуждены выбрать одно, наиболее выгодное направление, и только спустя несколько лет, получив проценты, перейти к другой стране. Это долгий путь.
Настала очередь Амшеля, нашего старшего брата, живущего и работающего с отцом во Франкфурте.
Он сказал:
— Пока мы беседовали, я нарисовал небольшой финансовый набросок. Наш отец говорил о ссуде для датской короне, Джеймс — для Наполеона с Бурбонами, Соломон — для Меттерниха и Кальман — для Ватикана. По всем направлениям одновременно потребуется, как минимум, девять миллионов талеров.
Кальман присвистнул, а у меня перехватило дыхание от такой цифры. Переведя эту сумму в золото, я и вовсе ужаснулся. Это пятьдесят огромных фрегатов до верха наполненных золотыми слитками и у меня вырвалось:
— Это целая флотилия с золотом.
Соломон согласился:
— Да, точно!
Амшель же продолжил:
— Такого богатства нет у всех Франкфуртских банкиров вместе взятых. Выходит, одновременное финансирование всех монархов невозможно.
Отец сказал:
— Я тоже так думаю. Начнем думать, что выгоднее.
Тут в моей голове что-то щелкнуло, потом в мозгах взорвалась бочка с порохом, и неожиданное видение оглушило меня.
Передо мной открылось морское пространство. Я стоял у кромки флагманского корабля и как одержимый всматривался в туман. Я чувствовал возбуждение и знал, что за мной следуют корабли. Их много. Очень много. И все они наполнены золотыми слитками. Невообразимое количество золота наполняет меня, усиливая мою одержимость во сто крат. Рядом стоит улыбающийся капитан корабля и говорит мне с почтением:
— Сэр, я восхищаюсь вашей решимостью перевозить столько золота по морю…
Я строго взглянул на него, и он понял, что лучше со мной не связываться. Улыбка исчезла с его лица, а я спросил:
— Где мы сейчас?
Он удивился, однако сразу ответил:
— У берегов Англии, сэр. Мы уже прибываем.
Моя одержимость смотрела на мир хмурым взором.
