В опубликованной в журнале «Майнд» статье доктор Тьюринг писал о «машинном мышлении» и о том, что «мозг» машины можно будет «тренировать», обучая ее полезным навыкам, как ребенка.
Корелл поднял глаза от газеты. Статья ему не нравилась – слишком много досужих околонаучных сплетен и «жареных» фактов. И ни слова о том, чем собственно занимался Тьюринг. Обучать машину, как ребенка? Такими формулировками хорошо завлекать публику, но что это значит? Навскидку – нонсенс, чистой воды фантазия. Похоже, автор статьи сам не вполне понимал, о чем пишет. Тьюринг рассказывал Арнольду Мюррею об «электронном мозге» – Корелл хорошо запомнил это место из протокола. Но до сих пор ему не приходило в голову считать это правдой. Тьюринг лгал с целью соблазнить молодого человека, завлечь его в свои сети.
Здесь же автор на полном серьезе утверждал, что «электронный мозг» существует. Даже если это выражение и несло что-то от «фигуры речи», оно вошло в речевой обиход, следовательно, за ним стояла некая реальность. Какая? В статье несколько раз упоминались какие-то «дигитальные машины». «Digit» – «цифра», «digitus» – «палец»; «счет на пальцах». Это было немногое, что Корелл помнил из школьного курса латыни.
– Ты когда-нибудь слышала о дигитальных вычислительных машинах? – спросил он тетю Вики.
– Что-что?..
– Ладно, забудь.
Леонард дожевал кусок бекона, заев его картофельным хлебом, подлил в чашку остывшего чаю и вернулся к газете. Журналист писал, что во время войны Тьюринг работал в Министерстве иностранных дел и был членом Королевской Академии наук. В свободное время занимался бегом на длинные дистанции, шахматами и садоводством. «Он бегал за Уолтонский атлетический клуб» – гласила заключительная фраза.
Корелл усмехнулся. Это было как в колледже «Мальборо». Любой достойный уважения англичанин должен заниматься спортом. Все хорошие мальчики занимаются спортом. А Тьюринг был хорошим мальчиком. Хотя бы потому, что он мертв, а мертвые для газетчиков не бывают плохими. De mortus nihil nisi bene!
[23]
– Ханжество!
– Что?
«Ханжество» было любимой тетиной темой.
– Ничего. Можно я вырву из газеты эту заметку?
– Ты можешь сунуть себе в карман всю газету, дорогой, только перестань быть таким загадочным. Что такого ты там нашел?
– Здесь пишут о деле, которым я занимаюсь.
– Правда? Тогда я тоже непременно должна это прочитать.
Кореллу захотелось сказать «нет». У него не было никакого желания возобновлять вчерашний спор. Ему не хотелось делить с тетей этого математика, тем более сейчас, когда не существовало ответов на ее многочисленные вопросы. Тем не менее Леонард протянул ей газету – да и мог ли он поступить иначе?
Тетя Вики погрузилась в чтение. Лицо ее заметно оживилось.
– «Обучать машины», – воскликнула она. – Это похоже на новеллу Эдгара По. Просто сногсшибательная формулировка.
– Скорее пугающая, – поправил Корелл.
– В любом случае воодушевляющая, из тех, что заставляют работать воображение. Сразу видно, что Тьюринг – не какой-нибудь тоскливый технарь, каким ты вчера его выставил.
– Я – выставил? – удивился Леонард.
– Или я что-то не так поняла…
– Совсем наоборот; я с самого начала подозревал, что у Тьюринга с головой не всё в порядке.
– Ну… теперь ты впадаешь в другую крайность.
– Но мне точно известно, что он одурачил…
– Так или иначе, мы говорим о мертвом, – перебила тетя. – А значит, имей уважение.
– Или хорошо, или ничего.
– Здесь написано, что он разработал какую-то теоретическую базу, что его машины разрешили какую-то математическую проблему… Для этого нужно иметь хорошие мозги, согласись.
– Подозреваю, автор статьи плохо представлял себе то, о чем писал.
– Так просвети меня! У тебя хорошее представление?
– Я ушел немногим дальше него. И вообще…
– Ты занимаешься этим делом. Нелишне было бы кое-что знать об этом.
– К моей работе это не имеет никакого отношения.
– Разве?
– Все эти машины никак не связаны с его смертью.
Леонард взял у нее из рук газету и вырвал статью. На душе стало гадко. У него возникло чувство, будто его разоблачили.
Между тем времени до отправления автобуса на Уилмслоу оставалось все меньше, а Корелл не хотел расставаться с тетей в плохом настроении. Поэтому он выпрямился на стуле и проговорил голосом военного, отчитывающегося перед своим командиром:
– Обещаю навести справки о машинах и отрапортовать тебе при первом удобном случае.
– Жду с нетерпением, – вздохнула тетя Вики.
Глава 15
На работе Леонард появился поздно. Не успел он переступить порог отделения, как настроение его упало.
В комнате стояла духота. Сквозь клубы табачного дыма пробивался отвратительный алкогольный запах. Кенни Андерсон, сидевший за столом с бутылкой виски, нимало не смущаясь коллег, приложился к горлышку. Корелл открыл окно. Он думал о тете Вики. Что за чушь она молола за ужином? Вчерашняя размолвка не шла у него из головы. Леонард сам себе удивлялся – с чего это он так разволновался из-за пустяка? Но тетя Вики… как только она могла защищать этих…
– Сегодня у меня нерабочее настроение, – объявил он вслух. – Хочется напиться.
Неожиданно его признание вызвало понимание Кенни Андерсона, немедленно предложившего зайти в паб после работы. Корелл сделал вид, что ничего не слышал, и попробовал заняться бумагами. У него никак не получалось сосредоточиться: давала о себе знать бессонная ночь. Поэтому появление в комнате Алека Блока пришлось как нельзя кстати.
– Ты должен это видеть. – Коллега положил на стол Корелла черную кожаную папку с логотипом адвокатского бюро «Честер и Голд».
Вложенные в папку бумаги не просто расстроили Корелла, он был близок к отчаянию. Поскольку только что собирался писать рапорт об обстоятельствах смерти Алана Тьюринга к сегодняшнему вечернему заседанию, а документы в папке нисколько не упрощали этой задачи. Появись они раньше – другое дело. Но кому пришло бы в голову подозревать, что Алан Тьюринг, здоровый мужчина сорока одного года от роду, оставил после себя завещание? Датированное первым февраля этого года, оно не содержало ни ярких поэтических оборотов, ни каких-либо подробностей его кошмарной жизни. Всего лишь сухие указания по поводу распределения между наследниками денег, книг и ценных вещей. Душеприказчиком назначался писатель по имени Ник Фёрбанк. То, что все это всплыло на поверхность только сейчас, не могло быть случайностью.
