***
Окно в комнате на втором этаже, где тетя имела обыкновение читать, еще горело. Остальная часть дома и сад, окутанный темнотой, производили зловещее впечатление. Свет старого фонаря во дворе прорывался сквозь туман призрачным пятном. Впервые дом тети Вики показался Леонарду заброшенным. А тетя Вики представилась вдруг одинокой хранительницей старого замка, таинственной и зловещей. Теперь она отдалилась от него, и одиночество навалилось на Корелла с новой силой. Сделав над собой усилие, Леонард вышел из машины.
Ноги подкашивались, но ему удалось сохранить равновесие. Вместе с Оскаром они приблизились к двери. Предчувствие долгожданной встречи сменилось подавленностью. Давила тишина, в любой момент готовая разразиться бурей. Корелл вслушивался в хруст веток под ногами.
Неподалеку отъехал автомобиль – под колесами зашелестел гравий. Какой-то зверек прошмыгнул в кусты. Леонард поднял руку, чтобы позвонить в дверь, и оглянулся на автомобиль. Не уехать ли домой подобру-поздорову? Он посмотрел на часы, за дверью послышались шаги, застучала трость. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем в дверях появилась тетя Вики. Округлившиеся в ужасе глаза делали ее похожей на птицу.
– Что случилось, дорогой?
– Его избили, – ответил Фарли.
– Боже мой, за что же?
– Долгая история. В этом есть доля и моей вины.
– Как вы сказали? Избили? Уму непостижимо… Но что это мы стоим в дверях? Входите, будьте добры… Я позабочусь о тебе, мой мальчик… – Тетя Вики повернулась к Фарли: – Господи, неужели это вы?
– Что вы имеете в виду?
– Вы – мистер Фарли, историк литературы? Я слушала ваши лекции о Йейтсе прошлой осенью. У меня ваша книга… но что вы такое говорите? Ваша вина? Господи, господи… Я ничего не понимаю… Совершенно ничего.
– Я объясню.
– Вы непременно сделаете это… Господи, Лео, позволь нам немедленно уложить тебя в кровать… Помогите мне, доктор Фарли, не стойте же так… Господи, Лео, что сталось с твоей спиной… и ты ничего не сказал мне…
– Думаю, он был не в том состоянии, чтобы говорить, – ответил за Леонарда Оскар.
Корелл впервые почувствовал желание что-то сказать, но не смог. Некоторое время он молча смотрел на тетю остекленевшими от злобы глазами, но потом сдался и поковылял вверх по лестнице, чтобы забыться в постели. Скорее, прочь из этого мира, назад, в страну фантазии. Но тетя Вики не уходила; она разула его и погладила по голове.
– Хочешь чего-нибудь?
– Ничего.
– Нужно вызвать врача.
– Нет, – прошептал он.
– Ты с ума сошел, Лео?.. Господи, что с тобой случилось?
Тетя Вики повернулась к Фарли, который поднялся за ними следом. Леонард открыл глаза.
Он смотрел на Вики, и ему хотелось кричать. Чтобы ей стало больно, как ему, чтобы она поняла, каково жить среди лжи, замалчивания и фальши. Он напрягся и тут же обмяк. Не все было так однозначно.
Внутри него шла нешуточная борьба. Мог ли он накричать на тетю Вики после всего того, что она для него сделала? Это было все равно что ответить пощечиной на ласку. Она не желала ему зла. Она просто…
Леонард закрыл глаза и подумал о машинах, которые умеют притворяться людьми. При всей своей антипатии к гомофилам он не желал тете Вики ничего плохого. Так уж получилось, что извращенка стала для него самым дорогим человеком.
Сейчас больше всего на свете Леонарду хотелось большую кружку пива, лучше эля. Ну, или бокал шерри, на худой конец.
Глава 39
Спустя пять дней Корелл вернулся к работе – и поначалу чувствовал себя в участке вполне комфортно, словно после событий в Кембридже у него выработался иммунитет. В любом случае уход из полиции стал вопросом времени. Но день за днем защитный панцирь рассыпался. И вскоре Леонард стал вздрагивать, едва в кабинете раздавался звонок телефона. В любой момент мог появиться суперинтендант Хамерсли со словами: «Нам тут звонил некто Джулиус Пиппард…» Но ничего не происходило. Напротив, коллеги вели себя с Кореллом приветливее и тактичнее обычного. Никто не задавал лишних вопросов по поводу синяков, никто не вспомнил об умирающей тете.
– Выкарабкалась, она у меня кремень, – объяснил Леонард.
Хотя бо́льшую часть рабочего времени Корелл проводил в полудреме, и мнение коллег в любом случае было ему безразлично.
Самым значительным событием этих дней стал арест коллеги Чарли Каммингса, уличенного в захламлении двора полицейского участка. Каммингс был отстранен от работы. Никто так и не понял, зачем он это делал, но поговаривали, что в отместку за издевательства и насмешки коллег, среди которых Чарли слыл, мягко говоря, человеком со странностями. Среди немногих воспринимавших Каммингса всерьез был Алек Блок, признавшийся Кореллу в откровенной беседе, что сочувствует «бедняге Чарли». Сам Леонард не знал, что об этом и думать. Точнее, просто не задавался этим вопросом.
Он спустя рукава занимался делами службы, и нередко в самый разгар рабочего дня выходил пройтись. Во время одной из таких прогулок Корелл направился в сторону магазина «Харрингтон и сыновья». День выдался солнечный, на улицах было много людей, как будто никто в Уилмслоу и не думал работать.
Корелл понимал, что пора возвращаться, по крайней мере повернуть на Спринг-стрит, но почему-то продолжал идти вперед. Остановился посреди дороги и без всякой на то необходимости подтянул шнурки на ботинках, как когда-то сделал возле дома Алана Тьюринга. Увидев витрину магазина с манекенами, стал насвистывать песенку и остановился. В зале были покупатели, и это обрадовало Леонарда. Благодаря им он имел возможность остаться незамеченным. Но тут Леонард увидел Джулию. Она стояла возле мистера Харрингтона, будто в ожидании его распоряжений. Заметив Корелла, девушка улыбнулась, что скорее напугало его, нежели обрадовало. Леонард изобразил улыбку и коснулся пальцами края шляпы. Кивнул, чувствуя на себе ее взгляд, и пошел дальше. Он ускорял шаг и сам ругал себя за это. Со злобы пнул консервную банку, и та с грохотом покатилась по дороге.
***
В участке инспектор Сэндфорд сообщил Кореллу, что его желает видеть суперинтендант Чарлз Хамерсли.
– Ну наконец-то… – пробурчал сквозь зубы Леонард.
Он не ожидал от этой встречи ничего хорошего, но суперинтендант медлил, предоставляя Кореллу возможность искать спасения в царстве фантазий.
Леонард подумал, что, возможно, не все так плохо. Он уже представлял, как Хамерсли говорит коллегам из Честера: «Он талантлив, этот Корелл. Вы читали его рапорты по делу Тьюринга?» Но в следующий момент Леонарду показалось, что единственной возможной причиной визита Хамерсли в участок мог быть звонок Джулиуса Пиппарда. Или, что еще хуже, – Корелла предал Фарли.
В нем уже поднималась волна злобы. Но когда Хамерсли вошел, лицо Корелла отразило непонимание. Суперинтендант опять переменил облик. Место экстравагантных очков заняла более традиционная модель. Сейчас он держал их в руке. Леонард пытался угадать настроение начальника, но не особенно боялся. Хамерсли улыбнулся своей отеческой улыбкой; теперь она не казалась такой наигранной.
