Это было как лабиринт. Мы бродили туда-сюда и попадали то в квадратные, то в прямоугольные места и не всегда понимали, комнаты это или внутренние дворы. В одном таком месте мы увидели в стене очаг – да, точно очаг. Стена вокруг него была отделана красивыми сине-зелеными плитками, а там, где кончались плитки, шла резная кайма. На остатках трубы сохранились даже следы копоти. На плитках красовались такие же знаки, какие мы видели на сломанном щите.
– Значит, это была комната! – произнес Огго.
Кок украдкой попытался отковырять плитку от стены. Тетя Бек обернулась и посмотрела на него, и он тут же отдернул руку. Двинулся за нами, бормоча что-то про треклятых ведьм, а Ивар поплелся за ним, бормоча что-то про ногу.
Мы проходили квадраты с загадочными ямами, и квадрат, у которого посередине был круглый пруд, и другой квадрат, где в центре высился правильный круглый холмик. Огго всю дорогу донимал тетю Бек вопросами – хотел понять, что здесь было раньше. К моему разочарованию, тетя Бек знала об этом не больше любого из нас. А Ивар не переставая ныл.
Я на него всерьез разозлилась.
– Слушай, Ивар, замолчи, а? – сказала я. – Скулишь, как простолюдин!
– Но у меня же нога болит! – ответил он.
– Терпи! Ты принц, веди себя соответственно! – сказала я.
– Но я… – начал было он. А потом булькнул и закрыл рот.
Ныть он прекратил, но хромал пуще прежнего и каждый раз, когда я на него смотрела, свирепо косился на меня исподлобья.
Его всю жизнь баловали, подумала я. Придется мне взяться за воспитание Ивара и сделать из него хорошего мужа, пока Мевенна далеко. Она явно дурно на него влияет.
Сразу после этого мы вышли на плоское круглое пространство, окруженное разбитыми колоннами, которые когда-то его обрамляли через равные промежутки. Колонны были выше любого из нас, но казались короче, потому что заросли кустами, каких я раньше никогда не видела, с глянцевитыми листьями и гроздьями мелких белых цветов. Ветер разносил вокруг тонкий сладкий аромат.
– А, я поняла, – сказала тетя Бек Огго. – Здесь раньше был храм. Это кусты кеммеля. В главном храме в Дромрее их тоже выращивают.
– А остальные здания тогда что? – поинтересовался Огго, когда мы двинулись через кусты.
Мы вышли на мощеную площадку посередине круга, и тетя Бек сказала:
– Откуда мне знать? Наверное, жрецам тоже надо было где-то жить.
Сверху послышался вопль. Мы задрали головы. С колонны на колонну прыгал кот – и такого урода я в жизни не видела. Кот был палевый, весь в серых полосках и пятнах – и тощий-претощий, сплошные лапы и мослы, с длинным тонким змеевидным хвостом. Уши у него были слишком большие для плоской треугольной морды. Глаза тоже большие и такие же сине-зеленые, как плитка вокруг разбитого очага. При виде нас кот заурчал от удовольствия, а когда перебрался на ближайшую к нам колонну, спрыгнул – по-кошачьи, сначала спустив передние лапы как можно ниже и только потом отважившись соскочить, – и с треском свалился в кусты. А когда он проломился сквозь кусты и затрусил к нам, мы увидели, что для кота он очень крупный, размером с оленью борзую короля Кенига.
– Эх, что же я арбалет не захватил! – сказал моряк и попятился.
Ивар спрятался за Огго, а значит, Огго никуда попятиться не мог, хотя мне было видно, что он очень не прочь.
– Ну и страхолюдина, – выговорил он дрожащим голосом.
– И верно, – отозвалась тетя Бек. – Но кажется, он не злобный.
Почему-то кот прямиком засеменил ко мне, и я услышала, как он мурлычет – будто напильником водят по камню. Я нагнулась и почесала ему уши и морду, как чесала бы кого-нибудь из волкодавов в замке. Коту это пришлось по душе. Мурлыканье перешло в рокот. Кот прижался ко мне и обвил мне ноги хвостом. Вблизи его шерсть немного отливала розовым, будто сквозь нее просвечивала кожа.
– Ты, конечно, страхолюдина, – сказала я коту, – но тебе тут, должно быть, ужасно одиноко.
– Да нет, наверняка у него тут есть кошка, – сказала тетя Бек и пошла повнимательнее поглядеть на колонны.
Похоже, они ей ничего особенного не говорили.
– Пошли отсюда, – сказал Ивар. – Скука смертная.
Тетя Бек повертела головой, нашла солнце – оно стояло довольно высоко и сияло сквозь странную лиловую дымку.
– Да, – сказала она. – А то Шеймас Хэмиш отплывет без нас, с него станется.
Она повернулась, чтобы уйти, и вдруг остановилась с нехарактерным для нее неуверенным видом.
– Ты помнишь, откуда мы пришли? – спросила она Огго.
Тут все растерянно завертелись на месте – все, кроме меня. К этому времени я уже сидела на земле, обняв Страхолюдину обеими руками. Он был такой упругий, и мягкий, и теплый, и я ему так нравилась, что мне было наплевать на его уродство.
– Ты знаешь, как отсюда выйти? – спросила я его.
Да, он знал. Повернулся и потрусил между двумя колоннами, где в кустах был просвет, а за ним тянулась еле заметная узкая тропка. Думаю, он сам ее протоптал за долгие годы охоты.
– Сюда! – крикнула я остальным. – Одинокий Кот знает дорогу!
Сама не понимаю, почему назвала его так, просто мне подумалось, что это вполне может быть его настоящим именем. А Страхолюдина останется нежным прозвищем для нас с ним, и больше ни для кого.
Все с сомнением на лицах потянулись за нами, Ивар еще говорил, что на таком маленьком острове трудно потеряться, а по голосу было слышно, что он считает совсем наоборот. Тропа вывела нас на каменистый утес по другую сторону храма-не-храма, а потом повела вниз и вокруг острова, и вот мы увидели внизу корабль. Выглядел он уже гораздо приличнее – веревки тети Бек сняли, паруса тоже убрали, а шлюпку спустили на воду. В шлюпке сидели гребцы и на буксире тащили корабль с мели обратно в море.
Ивар тут же начисто забыл про ногу и помчался вприпрыжку вниз по склону, крича морякам, чтобы подождали. Кок и наш моряк бросились за ним, вопя, что готовы подняться на борт. Тетя Бек грациозно ступала по камням, и вид ее не предвещал ничего хорошего. Огго словно бы маячил перед ней. Я видела, как Шеймас Хэмиш сердито смотрит на нас с кормы.
Когда подоспели мы со Страхолюдиной, тетя Бек как раз говорила:
– Очень надеюсь, что вы не бросили эти прекрасные наряды в море.
Шеймас Хэмиш с кислым видом показал на груду одежды – она вместе с веревкой была свалена в кучу у передней мачты.
– И поскорее на борт, – сказал он. – Мы бы не стали вас дожидаться.
Все взобрались на корабль, да так быстро, что я даже не помню, как там очутилась тетя Бек. Все это время гребцы налегали на весла, поэтому, когда настала моя очередь, между камнями и кораблем уже образовался широкий бурлящий промежуток. Страхолюдина заметался по берегу с протяжным унылым мяуканьем.
