– Ну что, уже пора нажимать? – постоянно спрашивал Бран. – Одно слово, сынок!
– Нет еще! – рявкал в ответ Рис. – Побереги чары!
А тетя Бек выводила из себя всех остальных, мерно повторяя:
– Пошевеливайтесь. Пора отправляться.
Тут уж на нее огрызнулся даже Финн, весь розовый и потный:
– Вы бы потише, Премудрая, а то я, чего доброго, попрошу Зеленослезку вас клюнуть!
Но наконец – хотя и совсем не скоро – лоскутные волны раздулись в огромный шар, и он взмыл над склоном и завис в воздухе над лодкой.
– Качайте-качайте! – заорал Рис на Ивара и Огго, которые явно уже выдохлись. А потом закричал родителям: – Папа, рычаг, давай! Мама, якорь! Ой, ради Галлиса, поживее, слышите!
Наверное, Венда и Бран так заждались, что не поверили своим ушам, когда настал нужный миг. Но потом они встряхнулись и сделали свою часть работы, а Рис поднял якорь, смотал веревку и закрепил на борту.
И тогда произошло невероятное: мы взлетели с холма и поднялись в воздух.
Сначала мы летели очень быстро. Венда и Бран только что были людьми обычного роста и махали нам на прощание – и вот уже превратились в крошечных куколок далеко-далеко. А мы все поднимались и поднимались и вмиг очутились в золотом рассветном небе, а внизу расстилались зазубренные горы, а потом мы полетели высоко-высоко над зеленым пологим склоном, спускавшимся к волнистому побережью с белой каймой, а после этого помчались над морем. Рис разрешил мальчишкам больше не качать меха, и они прямо рухнули под скрипучие плетеные борта.
Я вцепилась в веревку и смотрела назад, где открывался великолепный вид на весь Галлис, туманным полумесяцем уходивший вдаль, на юг, сплошные синие горы и зеленые и золотые поля. А потом все заволокло туманом, и осталась только вода внизу. Сверху видно, что волны образуют на море удивительно правильный узор. Я видела внизу серое полотно, исчерченное белыми гребнями волн, словно узор на пледе. Было пусто-пусто. Я посмотрела вперед – где же Логра? На горизонте не было ничего, кроме тумана.
Рианнан правду говорила: там, наверху, и впрямь холодно. Ивар и Огго завернулись в пледы. Все остальные, кроме Финна и тети Бек, надели душегрейки и плащи. Финн жизнерадостно заявил, что на Бернике бывает и похуже. Тетя Бек сказала, что на Скарре гораздо холоднее. Мы засмеялись. Мы все почему-то были в самом солнечном настроении. Страхолюдина лежал у меня на ногах и мурлыкал. Зеленослезка вспорхнул на веревку и там и сидел, вытянув шею вбок и оглядываясь по сторонам. А Алокровка расшалилась еще пуще. Она взобралась Рису на макушку, соскочила оттуда на веревку, взобралась на ней наверх, прямо на тугой лоскутный купол, и скрылась из виду.
– А она не свалится? – встревожилась Рианнан.
– Надеюсь, нет, – ответил Рис, который не менее встревоженно следил за ящеркой глазами. – Обычно она ведет себя разумно.
Мы летели, наверное, час и вроде бы держались в воздухе ровно, но потом все пошло наперекосяк.
Огго сказал:
– Море очень близко.
И верно. Когда я посмотрела вниз, то увидела, что волны набегают друг на друга и разбиваются на белые брызги. Четкий узор, как на пледе, пропал. Одна серая грозная вода до самого горизонта.
Рис, который как раз вываливал в огонь очередной мешок угля, вскочил и тоже посмотрел.
– О Галлис! Мы потеряли высоту! Ивар, Огго, к насосу!
Он торопливо присоединил к мехам еще две деревянные подножки и стал яростно давить на одну из них.
– Мы утонем? – спросил Ивар, встав на ноги и двинувшись к ближайшей подножке.
– Не должны, – ответил Рис. – У нас же внизу летучая телега. Финн, пожалуйста, встаньте и вы к мехам.
Они вчетвером налегли на подножки и вскоре страшно раскраснелись и запыхались. Пламя ревело и меняло цвет – голубой, красный, изжелта-белый. Но море все равно приближалось. Вскоре я услышала рокот волн. Через борт перелетали соленые брызги и попадали нам в лицо. Тетя Бек только спокойно облизывала губы, но я перепугалась до полусмерти и завизжала:
– Рис, мы падаем!
Вода плеснула на огонь, зашипел пар.
– Да это проклятие богов! – простонал Рис. – Наверное, кончились чары на телеге. Рианнан, давай пой! Пой изо всех сил!
Рианнан встала, держась за веревку, и запела – нежные чистые ноты, незнакомые слова. Этот напев я слышала на Скарре. Прекрасная была песня, она веселила сердце, но на воздушный шар не подействовала. Мы опустились так низко, что плетеную лодку бросало и болтало, словно настоящую. В щели хлынула бурлящая пена.
– Пойте все! – выдохнул Рис, налегая на насос. – Давайте! Хором!
Он и сам запел ту же песню короткими выдохами. Финн, Ивар и Огго подхватили мотив – тоже рывками. Финн знал один куплет, Ивар и Огго – другой, и все горланили кто во что горазд, мотив со Скарра, слова с Берники. Зеленослезка спорхнул с веревки, сел на плечо Финну – тот то подскакивал, то опускался, налегая на подножку – и тоже, кажется, затянул песню скрипучим голосом.
Я посмотрела вниз и наткнулась на осуждающий взгляд вытаращенных глаз Страхолюдины. Он считал, что я тоже обязана петь.
– Я же не умею, сам знаешь! – завопила я.
Но он все смотрел, как могут только коты.
– Ладно, – сдалась я. – Ладно!
И запела единственное, что пришло в голову: «Гимн мудриц». Мне всегда казалось, что слова у этой песни бессмысленные. Тетя Бек как-то призналась, что и сама их не понимает. Но я горланила их во всю мочь.
– Я – по реке лососиный прыжок, я – громыханье бычьих рогов! – гудела я на одной ноте.
– Ха галла феррин магонелланебри! – разносился над морем сладкий голос Рианнан.
– Я – воду пронзивший солнечный луч! – мрачно гудела я. – Я – над долиной пение птиц!
– И да падет благодатный дождь! – ревел Финн, налегая на меха.
– Воинам Скарра все нипочем! – орали Огго и Ивар, тоже налегая на меха.
– Хитрость кошачья тоже во мне! – не сдавалась я.
– Ха галла фенин хирайя дельбар! – подхватил Рис песню Рианнан.
Наверное, свет не видывал такого безумного хора. Я посмотрела на тетю Бек, и оказалось, что она тоже напевает наш гимн. И словно бы не замечает, что при этом ее то и дело обдает брызгами.
И бега могущество тоже во мне,
И пламя, что крылья дракону дает,
И всех их на помощь себе призову,
И солнечный луч попадет прямо в цель,
И все пробудится с приходом весны…
Я допела до этого места и увидела, что Рианнан, продолжая петь, с изумленным видом показывает куда-то вверх. Я посмотрела туда и остолбенела, так что едва не забыла, что надо петь дальше. За огромным лоскутным выгнутым боком шара я увидела взмах огромного алого крыла, а когда я вывернула шею назад, передо мной мелькнул длинный ящерицын хвост. Алокровка. Это же Алокровка, подумала я. Отросла огромная и помогает нам!
