К середине пятого дня экспедиция достигла границы пустыни, где через песок начали пробиваться первые, совсем еще чахлые, растения. Вскоре барханы стали ниже и реже, начали появляться островки сухой, растрескавшейся, но настоящей твердой почвы. А зеленая полоса на горизонте уже была видна невооруженным глазом.
Внезапно Шохад остановил своего верблюда.
– Дальше нельзя, нас могут увидеть.
Лейтенант поднял к глазам бинокль, повел им по горизонту. Он с трудом догадался, что темно-зеленая масса – это рощи каких-то деревьев или заросли кустарника, а проплешины между ними – поля. Людей видно не было, но они, несомненно, были где-то там.
– Сколько отсюда до Гохары?
Караванщик ответил незамедлительно, будто только и ждал этого вопроса.
– Один дневной переход, если идти очень быстро.
– Один день для каравана? – уточнил офицер.
– Нет, для руоссийских солдат.
– А что с водой?
– Дальше есть все, и вода, и еда. Всем хватит.
Вода и продовольствие – это, конечно, очень хорошо, но и эмирские гарнизоны тоже могут встретиться на дороге.
– Нет, – отверг сомнения лейтенанта Шохад, – на этой дороге никого нет. Она ведет в пустыню, с этой стороны вас никто не ждет.
Алекс удовлетворенно кивнул и, разворачивая своего верблюда, отдал приказ:
– Идем к Зафару!
После нескольких дней хождения по пескам очень не хотелось уходить от манящей зелени обратно в пустыню. Тем не менее пришлось. На вторые сутки пути отряд вышел к зафарскому оазису. Оазис был невелик, но чтобы подобраться ближе к крепости, пришлось сделать большой крюк по песку и пересечь караванную дорогу. Зато вид на крепостные ворота отсюда был великолепным.
Внимательно рассмотрев крепостные укрепления в бинокль, лейтенант поинтересовался:
– С другой стороны ворота в таком же состоянии?
Караванщик молча кивнул.
– И когда их последний раз ремонтировали?
– На моей памяти – ни разу.
Похоже, что так и есть. Ров почти засыпан песком и каким-то мусором, стены местами обвалились, ворота держались только на честном слове. Для того чтобы их выбить, пожалуй, и артиллерию через всю пустыню тащить не потребуется. Достаточно посильнее треснуть по ним прикладом.
А вот и местная артиллерия! На площадке крепостной стены у ворот темнели два орудийных ствола. Судя по виду, пушки довольно древние, калибр не больше четырех фунтов, а рука местного артиллериста не прикасалась к ним настолько давно, что местные птички успели свить в них гнезда.
При воротах маялись от безделья два то ли стражника, то ли солдата. Полосатые халаты, в руках… Алекс еще раз внимательно вгляделся. Да, даже не винтовки, а короткие копья. Ну и, как полагается, кривые сабли на бедре. Нападения тут точно никто не ждал, местное начальство считало Тюра-Кум куда более надежной защитой Зафара, чем городские стены.
Внезапно оба стражника встрепенулись, подхватились, заняли предписанные места по обе стороны от наполовину открытых ворот. Лейтенант повел биноклем, отыскивая причину их проснувшегося служебного рвения. Так и есть, со стороны пустыни приближался небольшой караван.
– Сейчас бакшиш будут брать, – подтвердил его догадку караванщик.
После недолгого торга один из воротных стражей прошелся вдоль каравана, сунул нос в некоторые из тюков, после чего вернулся к воротам, и обсуждение суммы за проход через городские ворота продолжилось.
Лейтенант вспомнил о своих обязанностях.
– Сколько эмирских солдат в городе?
– Три сотни.
– Маловато для такой крепости, – прикинул Алекс. – Я слышал, что их больше.
– Когда-то, может, их было и больше, – возразил Шохад, – а сейчас даже вместе с городскими стражниками больше четырех сотен не наберется.
Значит, одного батальона при батарее полковых трехфунтовок для штурма Зафара вполне хватит, если только его защитники не разбегутся при приближении руоссийцев.
Тем временем торг у ворот затягивался.
– Чего-то долго они, – забеспокоился Алекс.
– Сейчас договорятся.
Караванщик оказался прав, ворота распахнулись полностью, и караван проследовал за городскую стену.
– Ну и нам, пожалуй, пора, – принял решение лейтенант, – больше мы здесь ничего не высмотрим.
Спустя четверть часа отряд руоссийских разведчиков снялся с дневки, пересек караванную тропу в обратном направлении и растворился в пустыне, направляясь обратно к затерянному в песках Тюра-Кум древнему Серву.
– Ну, что там?
Вопрос, прямо скажем, был дурацким – по диагонали через ложбину между двумя барханами тянулась широкая дорожка верблюжьих следов. А если учесть, что противный северный ветер стих совсем недавно, то были они оставлены от силы сутки назад. Шохад подъехал к дорожке следов, соскользнул с верблюда и буквально носом стал исследовать их. Караванщик прополз не меньше пяти саженей, прежде чем поднялся с коленей.
– Сегодня утром прошли. Одиннадцать верховых верблюдов и четыре вьючных.
Алекс и сам мог прикинуть, что караван состоял не менее чем из десятка животных. Однако он и представления не имел, как можно отличить след верхового верблюда от вьючного, но если Шохад говорит, что прошли одиннадцать всадников и четыре вьючных верблюда, то ему можно верить. До сих пор он в этих делах еще ни разу не ошибся. Отсюда следовал простой вывод – гохарцы искали именно их, так как торговому каравану в глубь пустыни идти незачем.
Лейтенант вытащил компас и проверил направление следов.
– Из Сфагана вышли и пытаются найти Серв.
Караванщик молчаливым кивком подтвердил вывод офицера.
– Когда мы сможем их догнать?
Шохад через пару секунд выдал ответ:
– Если пойдем быстро, увидим их спины еще до темноты.
– А под утро нападем и всех…
Фелонов сделал характерный жест, большим пальцем правой руки чиркнув по горлу.
– На себе не показывай, – прервал унтера лейтенант.
Идея ночного нападения напрашивалась сама собой, но если не учитывать караванщика, то у противника было на несколько штыков больше. И если часового не удастся снять бесшумно, то схватка накоротке при свете звезд превращалась в рулетку с непредсказуемым результатом. А уж потерь избежать не удастся наверняка. Поэтому Алекс принял другое решение.
– Ночью их трогать не будем, пусть спят спокойно. Мы обойдем место ночевки и устроим засаду на их пути. Гохарцы – паршивые стрелки. А если еще и позицию выбрать правильно, то все шансы будут на нашей стороне.
– Кто-нибудь может уйти, – предположил Ивасов.
