– Значит, стрелять надо так, чтобы никто не ушел.
– Не уйдет, – неожиданно заявил караванщик. – Мой верблюд самый быстрый в Тюра-Куме.
– Даже у эмира нет верблюда быстрее? – усмехнулся Алекс.
Караванщик шутки офицера не оценил.
– Может, и есть, но вряд ли они взяли своих верблюдов из эмирского стада. А если мы хотим их догнать, то нам надо торопиться.
Торопиться – это не то слово. Казалось бы, верблюд – скотина тихоходная, но в этот раз была настоящая гонка, выматывающая как людей, так и животных. Из-за бархана уже виднелся только краешек багрового диска, окрасившего пески пустыни в тот же цвет, а противника они так и не увидели. Неожиданно ехавший впереди Шохад остановился перед гребнем очередного бархана и предостерегающе поднял руку.
– Что случилось?
– Они остановились за следующим барханом.
– Уверен?
Караванщик утвердительно кивнул.
– И куда дальше?
Гохарец повернул своего верблюда почти перпендикулярно к дорожке следов, по которой они шли до сих пор, и двинулся вниз по склону. Алекс повернул за ним, следом двинулись остальные.
Багровый закат сменился короткими серыми сумерками, потом наступила непроглядная тьма, а следом на небе зажглись яркие, крупные звезды. Они же все ехали и ехали не останавливаясь. В темноте Алекс потерял направление и понятия не имел о том, сколько они проехали и сколько верст до места вражеской ночевки.
– Остановимся здесь, утром осмотримся и найдем место.
Оспаривать предложение караванщика не было ни сил, ни желания, ни смысла. В конце концов, ему виднее, это его работа. Алекс только позволил себе шутку.
– И что бы мы без тебя делали, Шохад?!
– Ничего. Песок бы уже давно засыпал ваши кости.
Пораженный внезапно открывшимся смыслом этих слов, офицер на несколько секунд замер. Нет, ничего нового или неожиданного караванщик не сказал. Он уже несколько раз спасал всех и Алекса лично, казалось бы, от неминуемой гибели, но тут вдруг подумалось, что мог бы и не успеть спасти. Или просто не смочь.
Тряхнув головой, лейтенант отогнал полезшие в голову мрачные мысли. Завтра утром предстояло дело, в котором никакой, даже самый лучший караванщик не поможет. Предстояло сделать свою солдатскую работу – убить всех врагов, не дав уйти никому.
Шохад растолкал Алекса в утренних сумерках.
– Бери Влада, пойдем искать место.
Долго ходить не пришлось. От места ночевки они отошли всего-то на полсотни саженей, как караванщик остановился, не пересекая гребня бархана. Лейтенант остановился рядом, осмотрел открывшуюся панораму.
– Думаешь, они пойдут здесь?
– Здесь самое удобное место, если они не отклонятся от вчерашнего направления.
А если отклонятся, то в лучшем случае пройдут мимо. В худшем – обнаружат следы преследователей, и тогда охотники превратятся в дичь. Оставалось надеяться, что у противника достаточно опытный проводник, который не допустит такой грубой ошибки.
Алекс прикинул направление движения противника и место восхода солнца. Годится, вражеских стрелков оно будет слепить, а своим поможет.
– Влад, здесь оставите наблюдателя, остальным не высовываться, пока последний всадник не минует место засады, тогда выдвигаетесь на гребень и открываете огонь. В этом случае солнце будет прямо за вами, да и они не сразу поймут, откуда по ним стреляют.
– А если кто-нибудь из передних успеет проскочить за бархан.
– За барханом его буду ждать я. Здесь от меня с револьвером толку никакого, расстояние велико, а там, накоротке, он будет как раз.
– Опасно, – поморщился Фелонов. – Может, я туда пойду, а ты здесь командуй.
– Что я слышу? Господин старший унтер-офицер боится, что не справится с шестью стрелками? Отставить! Поднимай солдат, и сюда. А я пошел.
Время тянулось иссушающе медленно, глаза после полубессонной ночи слипались. Алекс уже начал жалеть, что выбрал себе эту позицию. Фелонов был прав – надо было отправить его сюда, а самому остаться с солдатами. Здесь, если что-то пойдет не так, он никак не сможет повлиять на ход событий.
Солнце успело почти полностью выбраться из песка, а Алекс уже в десятый раз проверил готовность «гранда» к стрельбе. Вернув револьвер в кобуру, офицер потянулся к фляге, как вдруг поблизости грохнул слитный залп, а затем округу огласили крики ярости, страха и боли. Начался отсчет решающих для кого-то восьми секунд, быстрее стрелкам винтовки не перезарядить. Лейтенант торопливо выхватил револьвер, взвел курок и приготовился к стрельбе, гадая, откуда появится противник.
Отпущенные судьбой секунды истекли, и руоссийские стрелки уже повторно разряжали винтовки, когда из-за гребня выскочил первый всадник. Направление Алекс почти угадал, оставалось только взять чуть правее и выше. Целик, мушка, выбрать холостой ход… В память врезались расширенные от ужаса неминуемой смерти глаза гохарца, плавный спуск… По ушам ударил грохот выстрела. Все-таки бабахает «гранд» что твоя гаубица. Пуля буквально снесла всадника с седла.
А через гребень уже переваливает второй противник! Взвести курок, целик, мушка… Винтовка у противника за спиной, да и вряд ли заряжена, поэтому гохарец выхватил саблю и, что-то зарычав, бросил своего верблюда прямо на целившегося в него руоссийца. Но верблюд – не конь, он разгоняется медленно, даже вниз по склону. Алекс плавно нажал на спусковой крючок… Бах! Мимо! Пуля каким-то чудом миновала противника, находившегося буквально в трех саженях.
Щелкнул взведенный курок. Сейчас уже не до прицеливания. Бах! Торопливо дернув спуск, Алекс перекатился вправо, избегая сабельного клинка. Еле успел! Курок, разворот… А ведь попал! Скрючившийся меж горбов верблюда гохарец все больше заваливался вправо с каждым шагом животного. Наконец он вывалился из седла мятой куклой. Лейтенант опустил револьвер. Почуяв, как его начинает колотить предательская дрожь, офицер сам опустился на песок.
– А у вас тут, смотрю, дело жаркое было.
Через гребень, с винтовкой в руках, перебрался Фелонов.
– Стрелять надо лучше, один чуть не ушел.
Впрочем, эти свои слова Алекс вполне мог отнести и на свой счет. К счастью, унтер об этом не догадывался, и лейтенант поспешил сменить тему:
– Потери есть?
– Нет, никто даже стрельнуть не успел.
– Убитых лучше проверь.
Фелонов шагнул к ближайшему телу, ткнул штыком.
– Этот – готов!
Дойдя до второго гохарца, унтер обернулся к Алексу.
– Этот еще жив!
– Допросить его можно?
– Вряд ли, похоже, скоро тоже отойдет.
– Ну так помоги ему! Чего человеку мучиться?
