Десятник эмирской гвардии Салим с нетерпением ожидал заката. Скоро ворота будут закрыты, и тогда появится возможность отдохнуть от дневных забот. Выпить вина и завалиться спать, пока не придет пора проверить караульных гвардейцев. Много, очень много воинов эмира ушло в Коранд, поэтому гвардейцам вместо них приходилось охранять ворота Верхнего города, чтобы нежелательные посетители не потревожили покой уважаемых людей. Весь день нужно быть настороже, тянуться при появлении сановников и отгонять от ворот городскую рвань. То ли дело охранять эмирский дворец, где тепло зимой и прохладно в летнюю жару, есть возможность подкормиться со стола самого эмира, завести нужные знакомства, после которых некоторые гвардейцы взлетали очень высоко. Правда, многие из этих взлетевших потом становились короче ровно на одну голову, но об этом думать не хотелось.
Салим тяжело вздохнул. Все, что ему светило в гвардии – место полусотника. Ну, сотника, если очень повезет.
– Уважаемый десятник, пора закрывать ворота, – почтительно напомнил начальнику один из гвардейцев.
И в самом деле, пора. Десятник сделал разрешающий жест, гвардейцы закинули винтовки за спину и взялись за створки ворот.
– Стойте, – остановил их Салим. – Что это за шум?
Гвардейцы прислушались.
– Можно подумать, что сюда мчится целое стадо верблюдов.
И тут десятника словно иглой кольнуло осознание сделанной им ошибки.
– Закрывайте! Быстрее закрывайте ворота!
Поздно. Тяжелые створки ворот двигались слишком медленно, а ощетинившаяся штыками серая людская масса уже выплеснулась на расчищенное перед воротами пространство.
– Второй взвод, товсь! Цельсь!
И почти без перерыва:
– Пли!
Сильнейший удар в грудь швырнул Салима на землю, он даже не почувствовал боли. Десятник еще успел увидеть, как падали гвардейцы его десятка, как гвардеец, которого миновали руоссийские пули, сорвал с плеча винтовку и, прежде чем его проткнули штыком, успел выстрелить в набегавшую толпу, после этого сердце десятника остановилось, и он умер. Пробегавший мимо руоссийский солдат на всякий случай ткнул труп штыком.
– За мной! Наверх!
Фелонов сорвал наконец с ремня убитого гвардейца подсумок с патронами, подхватил трофейную винтовку и вслед за лейтенантом кинулся к лестнице, ведущей в караульное помещение, расположенное над воротами в башне. В момент нападения там находились два гвардейца. Привлеченные криками десятника, они сначала выглянули из бойницы и только потом схватились за винтовки. К этому времени авангард нападавших был уже вне досягаемости их пуль. Зато восседавший на верблюде офицер был виден очень хорошо. Он-то и стал первой целью. Одна пуля ударила Вендеревского в грудь, вторая попала в шею верблюда. Фонтанирующее кровью животное вскинулось, а затем рухнуло на землю, едва не придавив штаб-капитана.
Ответные пули забарабанили по башне, одна влетела в бойницу, выбив мелкую каменную крошку из потолка. Засевшим в башне удалось подстрелить еще двоих руоссийцев, прежде чем ведущая в караулку дверь содрогнулась от удара прикладом.
– Крепкая, сволочь!
После пятого удара Фелонов осознал тщетность своих попыток.
– Дайте гранату! У кого есть?
Черный чугунный шар привязали к двери и подожгли фитиль, после чего торопливо отступили вниз по лестнице. Ба-бах! Дверь устояла, взрыв гранаты пробил в ней здоровенную – голову можно просунуть – дыру. Голову совать никто не стал. Чтобы не рисковать, в караулку кинули вторую гранату. Ба-бах! После второго взрыва осталось выбить остатки двери и добить обоих раненых и оглушенных гвардейцев. Помимо командира рота потеряла еще одного тяжелораненым и одного убитым.
Алекс осмотрел захваченное помещение. Вполне можно разместить два десятка стрелков, но бойницы узкие и высокие, рассчитаны на стрельбу из лука, а не винтовки. Да и куда стрелять, если снаружи постепенно сгущалась ночная тьма.
– Соберите трофейные винтовки и патроны! Ты?!
По белевшим в темноте лычкам на погонах Алекс различил унтера и ткнул в него пальцем.
– Командир третьего взвода старший унтер-офицер Тримец, господин лейтенант.
– Займите оборону в башне! Проверьте верхние этажи!
– Слушаюсь, господин лейтенант!
Четвертый взвод Алекс отправил на прилегающие участки стены, а сам – вместе со вторым – занял позицию непосредственно в воротах. Слабость выбранной позиции заключалась в том, что атака противника была возможна с обеих сторон, как из Нижнего города, так и из Верхнего.
Пока солдаты из подручных материалов возводили баррикады по обе стороны ворот, Алекс приказал перенести обоих раненых в караульное помещение. Когда мимо него проносили штаб-капитана Вендеревского, лейтенант поинтересовался его состоянием.
– Без сознания, господин лейтенант, – ответил ротный санитар, – пуля навылет прошла, рану я перевязал, больше ничего сделать невозможно. В госпиталь бы надо…
– Ты знаешь, где находится ближайший госпиталь?
Ближайший госпиталь находился в Аринбурге, что-то около тысячи верст по прямой. Санитар понял, что сморозил глупость.
– Разрешите идти, господин лейтенант?
– Да иди уже.
Кратный остался у внешних ворот, и теперь вся ответственность за роту была на Алексе. В этот момент сверху крикнули, что к воротам приближается какой-то свет.
– К бою!
Солдаты торопливо расхватали винтовки и заняли оборону за недостроенной баррикадой. Алекс поднялся наверх, чтобы оценить обстановку. Сквозь узкую бойницу видимость была паршивая, пришлось выбраться на стену. Город, напуганный короткой, но очень интенсивной перестрелкой, замер, луна еще не взошла, и все вокруг было погружено в полную тьму. Но от центра, где располагался эмирский дворец, к воротам приближалось мерцающее световое пятно. Судя по всему, на шум стрельбы к гвардейцам спешила подмога. Идущие на помощь освещали свой путь факелами. Это ускоряло движение, но с головой выдавало их приближение противнику. К тому же сами гвардейцы ничего не видели за пределами светового пятна от факелов.
– Подпустим ближе, – принял решение лейтенант, – огонь по команде.
Командир гвардейцев и предположить не мог, что в город ворвалась рота руоссийской армии, что ворота в Нижнем и Верхнем городе уже захвачены, а на подходе целый пехотный полк. Тем не менее перестрелка его немало встревожила, и для выяснения обстановки он отправил целую полусотню, посчитав, что этих сил будет вполне достаточно. Ошибочность этого решения выявилась очень быстро.
Алекс выжидал до того момента, когда свет факелов почти достал до баррикады, сооруженной у подножия башни, после чего скомандовал:
– Огонь!
Первый залп грянул с башни, мгновение спустя ударили винтовки с баррикады, затрещали выстрелы со стен. В первые же секунды гохарские гвардейцы потеряли треть своего состава. В эту треть попал и полусотник. Первые ряды смерть выкосила полностью. Ценой своей гибели они спасли идущих позади, поскольку приняли на себя весь свинец, выпущенный тремя взводами руоссийской пехоты.
