Гохарец, раззявив рот и выпучив глаза, начал валиться на бок. Солдатик, воспользовавшись моментом, все-таки воткнул в него штык и поспешно выдернул обратно.
– А-а-а-а!!!
Повинуясь инстинкту, Алекс вскинул саблю над головой. Удар был настолько силен, что офицерскую саблю просто сшибло в сторону, правую руку мгновенно отсушило. Алекс даже глазом моргнуть не успел, как просвистел чудом его миновавший клинок.
Огорченный неудачей, огромный гохарец аж завыл от ярости и поднял саблю для повторного удара, но кто-то из солдат в длинном выпаде достал его штыком. В следующий момент лейтенанта оттолкнули в сторону, и он сильно приложился левым плечом о каменную кладку стены и, не устояв на ногах, упал. Вдобавок один из солдат наступил Алексу на ногу, и он взвыл от боли.
Следующие четверть минуты лейтенант мог только вжиматься в стену, надеясь, что его не затопчут. А потом гохарцы в коридоре внезапно закончились. Надо сказать, что все они дрались до конца, что для местных было очень нетипично, ни один не попытался сбежать, чтобы сохранить себе жизнь.
– Господин лейтенант! Кто его видел?!
– Здесь я!
Офицера тут же подняли, бережно прислонили к стене.
– Вы не ранены, господин лейтенант?
– Вроде нет. Тут где-то револьвер мой должен быть и сабля…
Оружие тут же отыскали и вернули владельцу. Немного придя в себя, лейтенант вспомнил о своих обязанностях и начал распоряжаться:
– Фелонов!
– Я, господин лейтенант!
– Возьми солдат, проверь, что и куда они тащили.
Прихватив с десяток солдат, унтер скрылся за поворотом коридора.
– Ивасов! То же самое, только глянь, откуда все тащили.
– Ефрейтор!
– Я, господин лейтенант!
– На тебе раненые.
– Слушаюсь, господин лейтенант!
Сам лейтенант выбрал место, где можно было присесть, и начал заряжать револьвер. Едва только он убрал «гранд» в кобуру, как его внимание привлек Шохад. Караванщик с горящим факелом в руке замер над тем самым бородачом, который едва не зарубил Алекса. Припадая на отдавленную ногу, лейтенант доковылял до караванщика и остановился рядом.
– Знал его?
– Знал. Хотя никогда до сегодняшней ночи не видел.
– И кто же это? – заинтересовался Алекс.
– Эмир Гохары.
– Кто?!
Шохад молча продолжил стоять над телом эмира. Только сейчас, в неверном, мерцающем свете горящего факела, лейтенант сумел рассмотреть явно дорогой халат, поблескивающий какими-то камешками пояс. Да и сабля у покойника явно не из простых. Алекс пихнул эмира сапогом.
– А может, жив еще?
Караванщик отрицательно покачал головой.
– Это должен был сделать я.
– Ну, извини, так уж получилось. Я же не знал, что это он и есть. И оживить его уже не получится.
– Это должен был сделать я, – повторил Шохад.
Караванщик повернулся и пошел к выходу из заваленного трупами коридора. Алексу вдруг стало невыносимо жалко его – все эти годы бедняга жил жаждой мести, а он в последний момент украл у Шохада эту возможность. И ведь точно сейчас уйдет, попробуй потом отыщи его в Гохаре. У него же врагов, считай, весь город! Да и руоссийские солдаты вполне могут караванщика пристрелить еще до того, как он выйдет за пределы дворца.
– Постой! Возьми хотя бы денег.
Караванщик обернулся и невидящим взглядом посмотрел на офицера.
– Зачем? Все золото мира не сможет вернуть ее.
Он бы так и ушел, но тут вернулся Ивасов.
– Господин лейтенант…
– Отставить доклад! Взять Шохада!
К чести унтера, соображал он не больше секунды. В два прыжка он настиг караванщика и схватил его. Шохад попытался вывернуться, но унтер был намного сильнее. Вспышка безумной ярости придала гохарцу сил, он почти сумел вырваться. В этот момент вмешались пришедшие в себя солдаты. Навалились толпой, связали отчаянно вырывающегося караванщика, оттащили к стене.
– Черт, рукав оторвал!
Один из солдат уже нацелился было отомстить караванщику за испорченный мундир, но был остановлен лейтенантом.
– Отставить!
Офицер доковылял до места действия, взял у унтера флягу и вылил ее содержимое на Шохада.
– Остынь немного, завтра мне же спасибо и скажешь.
Повернувшись к Ивасову, Алекс распорядился:
– Часового к нему приставь, чтобы не сбежал. Он сейчас не в себе, хрен знает чего натворить может. Да и наши его обидят ненароком.
– Слушаюсь, господин лейтенант!
– А теперь докладывай, чего вы там в этой дыре обнаружили.
– Казна эмирская!
В голосе унтера послышались явные нотки восторга.
– Ты рот-то широко не разевай, – охладил подчиненного офицер. – Казна эта, считай, уже государственная, за кражу гауптвахтой не отделаешься. Эти много вынести успели?
Ивасов мысленно оценил количество сокровищ, которые гохарцы успели унести.
– Четверть где-то.
– Все вернуть, часовых выставить, и упаси господи, если хоть одна монетка, один камешек…
– Слушаюсь, господин лейтенант!
Унтер заученно вытянулся, поедая начальство туповато-преданным взглядом. Алекс этот балаган не оценил.
– Выполняй, клоун.
Унтер с места не двинулся.
– Осмелюсь спросить, господин лейтенант!
– Ну чего тебе еще?
Ивасов прекратил-таки паясничать и, понизив голос, спросил:
– А что во дворце найдем, тоже в казну нести?
Пилюлю надо было подсластить, а то солдаты совсем расстроятся.
– В казну вернуть только то, что из нее вынесли. Остальное – ваши трофеи.
– Слушаюсь, господин лейтенант!
На этот раз радость в голосе Ивасова была неподдельной. Лейтенант понял, что в эту ночь некоторые смогут стать вполне состоятельными людьми. Окрыленный таким известием унтер-офицер умчался вдохновлять солдат, а буквально пару минут спустя вернулся Фелонов, с известием, что в другом конце пути эмирское золото ожидал караван, готовый в любой момент сорваться с места.
– Видимо, план у них какой-то был на такой случай, – высказал свое предположение унтер.
– Надеюсь, караван никуда уйти не успел?
– Никак нет, господин лейтенант!
Выяснилось, что охранников удалось застать врасплох. Дрались они отчаянно, не знали о смерти эмира, поэтому все были постреляны и переколоты штыками. Погонщики же верблюдов разбежались, едва только прозвучали первые выстрелы. Получив приказ вернуть все золото в исходное положение, предупреждение о недопустимости разворовывания казны и инструкцию о соблюдении осторожности, Фелонов отправился выполнять приказ.
