В неровном свете факела лицо старика аж перекосило.
– Ва-ва-ва-ва… ваша милость, господин офицер, я же никого, я же ничего… Я уж много лет милостыню прошу, никого не трогаю! Я же, я же…
М-да, похоже, мимо.
– Успокойся, Камал. Успокойся, я сказал! Верю я тебе, верю.
В это время прибежали Фелонов с Ивасовым, пришлось еще и им разъяснять ситуацию. Народу, поднятого шумом во дворце, становилось все больше, в конце концов, лейтенант не выдержал.
– Ладно, расходитесь, нечего тут глазами хлопать. Думаю, сегодня ночью они второй раз не сунутся. Все, господа, спектакль окончен, расходитесь. Кру-гом! Шагом марш отсюда! Да, и этого… Уберите куда-нибудь.
Когда собравшихся удалось разогнать, а труп наконец унесли, Камал неожиданно бухнулся на колени, подполз к лейтенанту, начал хватать за руку, пытался поцеловать.
– Простите, простите, ваша милость! Забыл, забыл вам сказать. Простите…
С большим трудом удалось отобрать у старика руку и добиться связного рассказа о том, что именно он забыл.
– Слуга приходил от Фархода, сказал, что его хозяин знает что-то важное. Сказал сообщить вам, как только вернетесь, а я забыл. Простите старика…
В эмирский дворец они вернулись в полной темноте, являться с визитом, даже будучи приглашенным, было уже поздновато, поэтому вреда от такой задержки никакого. С трудом успокоив Камала, Алекс заснул крепким сном, пока его не растолкала зловредная парочка унтеров. Не открывая глаз, Алекс окрысился на негодяев:
– И на кой черт я вас собой таскаю? Даже выспаться не дадут.
Гневная тирада начальства была цинично проигнорирована.
– Вставайте, господин лейтенант, через час надо быть на докладе у полковника.
Полковник – это серьезно, глаза пришлось разлепить.
– Сволочи!
– Кто сволочи?
Похоже, обоим унтерам доставляло наслаждение наблюдать за утренними мучениями Алекса.
– Все сволочи, – заявил лейтенант, сползая со своего ложа. – И воды принесите, я не могу являться к полковнику с немытой и небритой рожей!
Тут-то и выяснилось, что воду уже принесли, причем горячую. Тут же в стаканчике взбили мыльную пену, усадили офицера обратно на постель. Ивасов, лихо орудуя опасной бритвой, снял вместе с пеной четырехдневную щетину. После того, как смыли пену, Фелонов оценил результат:
– Красавец. Последний штрих.
– А-а-а-а!
Одеколон на лицо сразу после бритья – это жестоко.
– Пошли вон, изверги!
Вопли лейтенанта оба мерзавца цинично проигнорировали. Ивасов извлек из-под вороха одежды офицерские брюки.
– Пжалте одеваться, барин.
– Дай сюда!
Алекс отобрал свое имущество только для того, чтобы тут же в нем запутаться при попытке попасть ногами в обе штанины одновременно. Унтеры помогли справиться с брюками, подали мундир, Алекс отметил, что сапоги они тоже успели надраить. Нацепив саблю и портупею с кобурой, лейтенант, стараясь не наступить на темное пятно перед дверью, шагнул за порог.
Командир полка тоже пребывал не в лучшем расположении духа.
– Чем порадуете, лейтенант? Нашли наших?
– Так точно, господин полковник!
Выслушав доклад лейтенанта, Сареханов предположил:
– Зафар взяли вчера утром, до ночи отмечали. Сегодня с утра похмеляются, значит, раньше завтрашнего утра с места не тронутся. Выходит, осталось нам продержаться одну, максимум две ночи.
– Так точно, господин полковник!
В этом вопросе лейтенант Магу был полностью согласен с мнением начальства.
– Что-то вы неважно выглядите, лейтенант. Устали? Не здоровы? И что за переполох был у вас сегодня ночью?
– Ерунда, господин полковник, вор пытался забраться ко мне в комнату и был мною застрелен. Сейчас я здоров и бодр, готов выполнять служебные обязанности.
– Вот и хорошо, заступите сегодня в караул. И будьте настороже, в Нижнем городе наметилось какое-то нехорошее шевеление. Свободны, лейтенант.
Поскольку времени до вечернего развода караула было достаточно, Алекс решил навестить Фархода. Прихватив с собой Фелонова, в одиночку ходить по городу было небезопасно, офицер отправился к дому купца.
Приняли их немедленно, а сам Фарход выглядел смущенным.
– Не знаю, насколько это поможет поиску убийц, но после вашего ухода я вспомнил, что есть еще одна вещь, которую называют «Солнечным светом». Лет четыреста назад тогдашний эмир привез в Гохару из похода на Серв крупный бриллиант и назвал его «Солнечным светом».
– И где сейчас этот бриллиант? – заинтересовался Алекс.
– Нынешний эмир повелел изготовить для себя саблю, бриллиант был вделан в навершие сабельной рукояти. Что с вами, господин лейтенант?
– Простите, задумался.
Будучи вхожим в высший столичный свет, Алекс Магу видел немало драгоценных камней, как крупных, так и мелких. По большей части они украшали ушки, шейки, плечики и бюсты светских дам и девиц. Но он и представить не мог, что бывают бриллианты такого размера! Крупный прозрачный камень в рукояти эмирской сабли он принял за какой-нибудь полудрагоценный, вроде горного хрусталя. Подумать страшно, сколько такой бриллиант может стоить! Выходит, сейчас в углу его комнаты валяется многомиллионное состояние! Сразу же захотелось как можно быстрее вернуться во дворец и проверить твердость камешка в рукоятке.
Торопливо распрощавшись с Фарходом, лейтенант выкатился во двор, бросил не ожидавшим столь стремительного появления начальства унтерам «за мной», и уже через четверть часа держал трофейную саблю в руках.
– Нож!
Ивасов вложил в руку лейтенанта рукоять небольшого ножа. Алекс провел острием по камню. Результат оказался вполне ожидаемым. Впрочем, это еще ни о чем не говорило, для полной уверенности надо показать камень ювелиру, однако здесь, в Гохаре, этот шаг был бы весьма опрометчивым. Лейтенант хотел вернуть саблю на место, но передумал. Те, кто охотился за этим камешком, знают, у кого находится сабля, и догадываются, где она может находиться.
– Держи.
Алекс вернул нож владельцу, тот поинтересовался:
– Ну и что?
– По крайней мере, не стекляшка. Возможно, это и есть тот самый «Солнечный свет», из-за которого убили Шохада.
– Так это…
– Тихо! Потом обсудим, а сейчас топайте готовиться к заступлению в караул.
Саблю он решил взять с собой. На всякий случай.
– …кто-то увидел, что сабля досталась мне, а потом то ли проболтался кому-то, то ли сам решил поохотиться за камешком. До нас им трудно добраться, поэтому они начали с Шохада, решили для начала убедиться в том, что сабля у меня.
