На санацию «Глобэкса» ЦБ выделил ВЭБу 87 млрд рублей в качестве депозита. ВЭБ за счет этих средств прокредитовал свою «дочку» – специально созданную компанию «ВЭБ-инвест», которая, как описывал журнал «Эксперт», в свою очередь, выкупила на себя девелоперские активы, подконтрольные Мотылеву: коммерческую недвижимость, объекты недостроя, землю, находящуюся в залоге у банка. Эти активы перешли на баланс «ВЭБ-инвеста», а кредиты, выданные под них, были погашены. «В «Глобэксе» не было людей, которые могли выдавать кредиты. Не было нормальных кредитчиков, рисковиков. Вместо них работали грамотные люди, которые раньше занимались тем, что оформляли кредиты нужным клиентам», – рассказывал Вавилин в интервью «Эксперту». По его словам, «Глобэкс» не был коммерческим банком в классическом понимании. «Объем рыночных сделок, кредитных и иных, был незначительным. В основном банк был нацелен на финансирование и обслуживание проектов и бизнесов его владельца, Анатолия Мотылева, которому через аффилированные структуры принадлежали многочисленные объекты недвижимости, находившиеся на разной стадии развития», – объяснял Вавилин.
Вы спросите: а что же наш герой – Мотыль, как его называли в банковских кругах? А ничего. Он даже легкого испуга не почувствовал. В конце 2009 года Анатолий Леонидович на украденные из «Глобэкса» деньги начал плести новую финансовую паутину. Сначала он создал АМБ-банк, а в 2012 году возглавил пул инвесторов, которые купили гремевший в 1990-е банк «Российский кредит». После кризиса 1998 года его собственники – Бидзина Иванишвили и Виталий Малкин – перевели свой основной бизнес в Импэксбанк (в 2005-м был продан Райффайзенбанку). «Российский кредит» на четыре года попал под управление Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО). После этого «курса реабилитации» банк фактически не занимался ничем, кроме обслуживания еще не распроданных активов Иванишвили. Однако в августе 2011 года, буквально за несколько дней до отставки упомянутого Геннадия Меликьяна, «Российский кредит» был принят в систему страхования вкладов. Вполне возможно, именно поэтому он и приглянулся Мотылеву.
В то время Иванишвили готовился к выборам в парламент Грузии и пользовался поддержкой Кремля как альтернатива Михаилу Саакашвили, поэтому проблем с одобрением смены собственника банка не возникло. Мотылев и Ко щедро заплатили за «Российский кредит» более 350 млн долларов, что давало 20 %-ную премию к капиталу банка. Один из участников мотылевского пула Борис Хаит – бывший совладелец почившего в бозе Мост-банка и президент страховой группы «Спасские ворота» – еще летом 2013-го заверял «Ведомости», что «Роскред» превратится в многопрофильный финансовый институт федерального уровня. Руководить банком Мотылев поручил бывшему начальнику управления анализа платежного оборота и наблюдения за платежной системой ЦБ Петру Ушанову, который несколько лет проработал руководителем временных администраций в ряде обанкротившихся банков, в том числе и в «Мосте».
Позже Мотылев добавил в свое портфолио еще два банка – «Тульский промышленник» и М Банк (основанный еще в 1990 году Мосстройэкономбанк). Общая сумма вкладов населения в банки Мотылева составляла 1,1 млрд долларов. Эти деньги и стали объектом хищений по различным схемам. Например, путем выдачи заведомо невозвратных кредитов. Так, в 2013 году некая Ольга Иванова по указанию Мотылева открыла в «Российском кредите» счета ООО «Аликанте», «ЛигалВерсия» и «Медиа резерв» – фирм-однодневок, не осуществлявших никакой финансово-хозяйственной деятельности. Затем для участия в операции был использован Станислав Маркеев – гендиректор вполне благополучного ООО «Брокерские и депозитарные услуги». Господин Маркеев подал в М Банк заявку на получение кредита в 700 млн рублей. Заем, по документам, брался на приобретение высоколиквидных ценных бумаг на 12 месяцев.
Компания «Брокерские и депозитарные услуги» считалась вполне добросовестным заемщиком, поэтому вначале кредитный комитет М Банка, а потом и его и. о. председателя правления Ованес Джалалян одобрили кредитование брокерской структуры. В тот же день на счет «Брокерских и депозитарных услуг» в М Банке были зачислены кредитные средства. Однако сразу распорядиться ими по своему усмотрению участники криминальной схемы не могли, так как на дальнейшие операции с 700 млн рублей необходимо было получить разрешение общего собрания общества. Маркееву удалось добиться согласия компании на перечисление денег на счет ООО «Универ капитал» – целью платежа, по документам, было приобретение ценных бумаг. Затем «Универ» отправил 700 млн рублей компании «Анект» для инвестирования их в акции. «Анект», в свою очередь, приобрела у ООО «ЛигалВерсия» за 696 млн рублей 25 векселей, выпущенных компанией «Аликанте», причем подписала их номинальный директор «Медиа резерва». Векселя никакой ценностью не обладали, так как были выписаны организацией, не ведущей никакой деятельности.
Все сделки были совершены подозрительно быстро – в течение двух дней. Господин Маркеев, в свою очередь, пролонгировал действие кредитного договора, согласившись на увеличение до 17 % годовой ставки по нему. Первоначально кредит, взятый в М Банке, погашался, однако затем, летом 2015 года, обязательства по займу были переданы «Брокерскими и депозитарными услугами» фирме-однодневке «ЛигалВерсия». М Банк не возражал, так как соответствующее решение принял лично Мотылев, имевший доверенность председателя правления банка-кредитора Виктории Фиалко.
Однако банальных схем по выводу денег из банков Мотылеву оказалось мало. Он начал игру на новой поляне – рынке пенсионных накоплений. Согласно реформе, начавшейся еще в 2001 году, пенсии россиян были разделены на две части – страховую и накопительную (в 2010 году был отменен Единый социальный налог, и его заменили обязательными взносами работодателей в различные социальные фонды). При этом граждане получили возможность распоряжаться накопительной частью взносов, поступавших в Пенсионный фонд России (ПФР), – либо оставить их по умолчанию в распоряжении ПФР (отсюда пошел термин «молчуны»), который передавал их в распоряжение государственной управляющей компании в лице Внешэкономбанка, либо направить в негосударственный пенсионный фонд (НПФ). По идее, и ВЭБ, и многочисленные НПФ должны вкладывать эти огромные деньги в различные ценные активы, чтобы приумножать доходы будущих пенсионеров. Однако ВЭБ проводил консервативную инвестиционную политику, а вот частным фондам никто не мешал обещать своим клиентам золотые горы. К тому же регулирование в сфере НПФ осуществлялось довольно слабо, а система гарантирования вкладов вообще появилась только в 2015 году.
Мотылев, видимо, смекнул, что это настоящий Клондайк. К 2015 году он являлся владельцем семи НПФ с красивыми названиями: «Солнце. Жизнь. Пенсия», «Солнечное время», «Сберегательный», «Адекта-пенсия», «Сберегательный фонд «Солнечный берег», «Защита будущего» и «Уралоборонзаводский», под управлением которых находилось порядка 60 млрд рублей пенсионных средств граждан. Скупка НПФ проходила на фоне очередного моратория на пополнение накопительной части пенсии, поэтому для предыдущих владельцев пенсионные активы утратили привлекательность. Связанные с Мотылевым фонды не попали в систему гарантирования пенсионных накоплений, но полностью отсечь его от пенсионных денег оказалось практически невозможно. Для чего они понадобились Мотылеву – пояснил в интервью «Коммерсанту» бывший вице-президент «Российского кредита» Андрей Куликов. По словам финансиста, речь идет о вложении средств НПФ в ипотечные сертификаты участия (ИСУ), обеспеченные девелоперскими проектами. Иными словами, топ-менеджер честно признал, что деньги пенсионеров пошли на развитие бизнеса хозяина его банка. Половина активов НПФ, находившихся под управлением мотылевской фирмы «Интерфин Капитал», были вложены в ИСУ. Это около 27 млрд рублей.
