При этом BNP Paribas не только не поинтересовался законностью происхождения локтионовских капиталов, но даже посодействовал выводу этих денег «в свет» – в прессу попали подготовленные экспертами BNP Paribas и заверенные Локтионовым «Решения по планированию благосостояния» с предложениями о создании банком фиктивных офшорных компаний для отмывания средств. Документ открывается пассажем о том, что «г-н и г-жа Л. обеспокоены политическими рисками в России и ищут структуру, обеспечивающую определенную степень сохранности активов». А заканчивается предложением передать недвижимость «шести недавно созданным российским компаниям», которыми «могла бы владеть шведская компания», и при всем при этом, согласно уверениям автора документа, «в вышеупомянутом сценарии г-н Л. и г-жа Л. остаются окончательными владельцами объектов недвижимости. Если г-н и г-жа Л. желают сократить свои юридические связи с собственностью в России, безотзывной дискреционный траст мог бы рассматриваться в качестве держателя структуры компании». Неудивительно, что с такими шустрыми помощниками Локтионов обзавелся домами и квартирами в самых респектабельных районах Лондона, Монако, Парижа, Женевы и Майами, яхтой Verona, личным самолетом и коллекцией раритетных автомобилей. После возбуждения против него уголовного дела в 2011 году Локтионов упаковал чемоданы и уехал на чужбину достойно встречать старость, на прощание выставив на продажу свой дворец в подмосковной Рублевке, который международное агентство недвижимости Sotheby’s International Realty оценило в 100 млн долларов.
Первый зампред Центробанка Андрей Козлов, о трагической судьбе которого я писал в предыдущей главе, за три месяца до своего убийства приезжал в Таллин, где обратил внимание коллег на сомнительные операции с деньгами россиян в местных финучреждениях. Он даже указал конкретный адрес – Eesti Forekspank, филиал финского Sampo Bank. Вскоре после этого Sampo был поглощен датским Danske Bank – крупнейшим коммерческим банком Северной Европы, созданным аж в 1871 г. В это же время в отдел по работе с ценными бумагами эстонского филиала пришел на работу новый трейдер – 40-летний британец Ховард Уилкинсон. Кто бы мог тогда подумать, что спустя десять лет именно благодаря Уилкинсону эта контора окажется в центре самой масштабной в истории аферы по отмыванию российских «грязных денег». Ее расследованием теперь занимаются правоохранительные органы США и Великобритании, а еврокомиссар по вопросам конкуренции Маргрет Вестагер назвала случившееся «гигаскандалом».
Работать с клиентами из России менеджеры Forekspank начали еще в 1997 г., когда в Москве было открыто его представительство. Уже через год банк с гордостью рапортовал, что ему принадлежит более четверти эстонского рынка нерезидентов. Кроме того, Forekspank стал лидером в валютных операциях на всем постсоветском пространстве и первым запустил систему онлайн-банкинга, что позволяло пользоваться его услугами в любой точке мира. Наглядным подтверждением успеха стала вертолетная площадка, появившаяся на крыше головного офиса Forekspank на Нарвском шоссе в Таллине. В «материнском» Sampo Bank за Прибалтику отвечал швейцарец Георг Шубигер, который после перехода банка под контроль Danske Bank пошел на повышение и стал сначала руководителем департамента по развитию бизнеса, а затем – исполнительным директором всей финансовой группы. Он не мог не понимать, что происходит: к тому времени на эстонский филиал Danske приходилось уже 44 % рынка нерезидентов, которые обеспечивали 90 % доходов. На эстонской и англоязычной страницах сайта филиала было два раздела: для частных и для компаний. В русскоязычной версии ненавязчиво фигурировал третий: «для нерезидентов».
Летом 2012 г. к Уилкинсону, который к тому времени трудился уже начальником фондового отдела и обзавелся семьей в Эстонии, обратился младший аккаунт-менеджер с просьбой помочь прояснить ситуацию по одному из клиентов. Согласно документам, зарегистрированная по соседству с магазином скобяных товаров в пригороде Лондона фирма Lantana Trade LLP за пять месяцев провела через их банк 480 млн долларов. Любопытный Ховард заплатил 1 фунт из собственного кармана, чтобы скачать отчет Lantana Trade с сайта британского государственного регистратора Companies House. В графе «чистые активы» отчета стояло… «0,00». Уилкинсон сообщил о своем открытии менеджеру по контролю за соблюдением регулирующих норм. Тот сказал, что это, наверное, опечатка, и что Danske попросит Lantana подать корректную информацию британским властям. Через какое-то время Уилкинсон задал вопрос о Lantana своему начальству, но его заверили, что эта фирма больше не является клиентом банка. Однако, скучая на рождественских каникулах в 2013 г., Ховард задумался: внесла ли Lantana исправления в свой отчет? И он потратил еще фунт. На третьей странице нового документа Lantana утверждала, что по состоянию на 31 мая 2012 года на ее банковских счетах было 15,689 фунта, что было эквивалентно примерно 20,500 доллара США. При этом, согласно документам Danske, в тот день только на депозитах она держала почти 1 млн долларов. То есть Lantana заменила одну ложь на другую. Более того, Уилкинсон понял, что его соседи по офису были не только в курсе махинаций, но и прикрывали их.
На следующее утро он разослал руководителям Danske в Копенгагене электронное письмо, озаглавленное «В эстонском филиале сознательно имеют дело с преступниками». Однако большое начальство сделало вид, что ничего не происходит, и хранило молчание. В феврале 2014 г. в банк нагрянула проверка из Финансовой инспекции Эстонии во главе с директором отдела по надзору за отмыванием денег Андресом Палумаа. Они допросили сотрудников и конфисковали тысячи документов, а затем прислали в головной офис Danske Bank список нарушений. Причем не в виде юридически обязывающего документа, а в форме некоего «черновика». Там, например, было сказано, что «эстонское отделение было неспособно установить истинный источник денег и, таким образом, действует вопреки правовым принципам». На страницах отчета начальник отдела международной банковской деятельности филиала, который должен был надзирать за счетами нерезидентов, честно признался: его сотрудники не фиксировали истинных владельцев компаний, потому что «это могло создать клиентам проблемы, если российские власти запросят информацию».
Никаких действий после получения этой информации Danske Bank не предпринял. Как потом объяснили это странное обстоятельство в банке, документ был написан на эстонском языке и его никто не мог прочитать. Мол, поэтому он и пролежал там три года, пока его не перевели на английский и датский. Андрес Палумаа тоже почему-то дальше отправки черновика отчета в Копенгаген не пошел. На самом деле нарушения в филиале Danske, вскрытые инспекторами, были признаны серьезными, но закрыть его власти не решились, «поскольку это привело бы к панике и подорвало бы доверие эстонцев к остальным банкам». Поэтому отчет оказался под сукном и никаких последствий не возымел. Впрочем, для Уилкинсона они были: в апреле 2014 года один из коллег сообщил ему, что руководство прослушивало записи его телефонных разговоров с инспекторами. А вскоре в эстонской деловой газете Äripäev («День бизнеса») появилась небольшая заметка «У Danske Markets Eesti новый руководитель», из которой следовало, что Ховард уволился. В штаб-квартире финансовой группы сделали все возможное, чтобы спустить дело на тормозах и замести следы: в 2015 году Danske Bank заявил о прекращении обслуживания нерезидентов в Эстонии и закрыл тысячи счетов.
