Наиболее явным отрицательным эффектом глобализации стали глобальные коррупционные сети – но этот эффект может и должен быть исправлен в первую очередь самим индустриальным миром. Ключ к борьбе с глобальной коррупцией находится не в таких странах, как Китай, Россия, Украина, Бразилия или Конго, – он спрятан в Европе, где были изобретены две первые формы колонизации. Современный первый мир сознательно создает новую финансовую систему, которая откроет границы бедных и – что более важно – плохо управляемых стран, позволяя их хозяевам обогащаться там, но инвестировать здесь, извлекая пользу как из беспорядка, существующего на глобальном Юге, так и от порядка, созданного на глобальном Севере. При таких условиях нельзя эффективно противостоять коррупции снизу, если ей не противостоят сверху. Борьба со взяточничеством, которая часто принимается за борьбу против коррупции, никогда не разрешит существующие проблемы, поскольку система третьей колонизации цементирует превосходство Запада над остальной частью мира более изощренными и надежно защищенными средствами, чем когда-либо прежде.
Я давно убеждаю западные державы и западное гражданское общество подняться против этого нового явления. Вот, например, статья, опубликованная в The New York Times в 2017 году. Она так и озаглавлена – «Всемирная антикоррупционная полиция»:
Всякий раз, когда встречаются представители правительств разных стран мира, они часто могут добиваться прогресса во многих областях, представляющих общий интерес: борьба с изменением климата, нищетой, торговлей наркотиками, исламским экстремизмом, торговлей людьми и современным рабством, даже киберпреступностью – список длинный. То, чего эти чиновники часто не замечают, – это коррупция. От нее страдают их народы; они согласны, что это раковая опухоль нашего времени и ее надо удалять. Но они мало что делают для этого.
Это странно, тем более учитывая масштаб проблемы. Что такое коррупция? Оксфордский английский словарь определяет это как «нечестное или мошенническое поведение тех, кто у власти». К тем, кто «у власти», я бы добавил тех, кто работает в корпорации и институтах, входящих в правящую элиту.
По данным организации Tax Justice Network (независимая группа, которая ведет борьбу с уклонением от уплаты налогов), мошенники и коррумпированные чиновники за последние 15 лет растратили 30 трлн долларов – или половину годового валового внутреннего продукта в мире.
Из Китая исчезло около 4 трлн долларов США, как полагают, в период с 2000 по 2011 год, причем большая часть из них – доходы от коррупции, направляемые в секретные офшорные финансовые убежища. Из России этот показатель близок к 1 трлн долларов. В Европейском союзе общая сумма составляет 1,2 трлн долларов.
На Западе самыми известными фигурами, связанными с мошенничеством на высоком уровне, являются Берни Мэдофф, Аллен Стэнфорд, Жером Кервель из Société Générale, Квеку Адоболи из UBS. Все знают о скандале с subprime debt и о криминальном манипулировании ставкой Libor. В моей стране, в России, были такие же мошенничества: кража 5 млрд долларов из Банка Москвы; 4 млрд долларов из БТА Банка и банка AMT; 4 млрд долларов из «Росукрэнерго»; 3 млрд долларов из банка «Глобэкс» и Связь-банка; 2 млрд долларов из Россельскохозбанка; 1 млрд долларов из «Росагролизинга» и 1 млрд долларов из банка ВЕФК.
Многие из тех, кто совершает эти мошенничества, смогли уехать за границу, где они используют услуги того, что я называю «олигархией финансовых услуг» – международных банков, юридических фирм и бухгалтеров, чтобы они могли продолжать жить за счет средств, полученных преступным путем. Некоторые, как Андрей Бородин, бывший исполнительный директор Банка Москвы, получили политическое убежище (г-н Бородин – в Великобритании).
Сергей Пугачев, владелец обанкроченного Межпромбанка; Виктор Храпунов, бывший мэр Алматы, Казахстан; жена Юрия Лужкова, бывшего мэра Москвы, – все они свободно поселились в странах Европейского союза или Швейцарии, где они ведут роскошный образ жизни. Они утверждают, что в их родных странах их будут преследовать за политические взгляды, хотя мало что было известно об их взглядах, пока они не переехали за границу; даже если они занимались политикой, то, как правило, поддерживали правящий режим.
Различные страны осуществляют инициативы по борьбе с коррупцией. Но эти шаги не учитывают международный, трансграничный характер проблемы: восстановление украденных активов неизбежно связано с сотрудничеством с другими юрисдикциями. Но противодействие этому – целая индустрия, созданная для того, чтобы помочь людям скрыть свое богатство за рубежом, вдали от любопытных взглядов национальных властей. Если правительства хотят иметь хоть какие-то шансы вернуть то, что было потеряно, они должны объединиться, чтобы создать международную антикоррупционную структуру по аналогии с Интерполом, чтобы победить финансовых олигархов.
Новая организация должна обладать широкими полномочиями. При этом ее содержание не будет дорого стоить (моя оценка составляет около 70 млн долларов в год). Ее задачей было бы повысить осведомленность о коррупции; объяснить, почему это имеет значение; и работать через национальные границы для ареста подозреваемых и их активов.
Чтобы возглавить эту структуру, я назначил бы человека с мировым авторитетом (бывший премьер-министр Великобритании Гордон Браун был бы отличным выбором). Мандат лидера был бы простым: бороться с коррупцией в надежде, что те, кто планирует обмануть своих соотечественников, украсть их деньги, будут воздерживаться от этого.
Без такой структуры трудно выиграть битву против коррупции. В рядах тех, кто противодействует национальным полицейским силам и следователям, есть профессионалы, хорошо разбирающиеся в оказании помощи тем, кто хочет вывести и спрятать свое богатство. В помощь тем, кто совершил мошенничество, – офшорные налоговые гавани, которые имеют свои законы, чтобы помочь тем, кто хочет держать свои темные дела в секрете и безопасности. Эта олигархия может быть разрушена только в том случае, если правительства будут использовать хорошо укомплектованное агентство, которое никого не боится и не действует в интересах какой-либо конкретной нации.
В отличие от Организации Объединенных Наций и Европейского банка реконструкции и развития, международный орган по борьбе с коррупцией будет действовать быстро и гибко. В настоящее время, если кто-то украдет миллиард долларов и отправится в офшорную зону, его практически невозможно привлечь к суду. Возвращение украденных средств еще более маловероятно; на это требуются годы и это стоит целое состояние.
Мы должны бороться с преступниками и их хорошо оплачиваемыми помощниками. Когда вспыхивает крупный коррупционный скандал, предсказуемо раздаются гневные голоса. Но спросите себя: сколько из преступников когда-либо поймали, сколько похищенных денег вернули?
За последние годы мы видели множество таких случаев. Поскольку транзакции денег становятся все быстрее и легче, нет сомнений в том, что масштабы мошенничества растут. И суммы похищенного растут так же быстро.
