По словам биологов, дикий волк достигает зрелости примерно между семью и десятью годами, хотя большинство животных не доживает до такого возраста, и лишь совсем немногие перешагивают эту черту. Ну а молодой одинокий волк, вроде Ромео, подвергается гораздо большему риску. У него намного меньше шансов изучить территорию и нет возможности перенимать охотничьи навыки у старших членов стаи, чтобы знать: как обойти препятствие; где прячутся сурки или горные козы; какими тропами пересечь высокогорные ледники и границы соседних волчьих стай – он вынужден самостоятельно принимать решения.
Если выбор черного волка держаться среди людей в течение полугода и казался странным, то его здравомыслие было доказано фактом его героической жизнеспособности.
И я бы отметил, что в поступках волка просматривалась не только разумность, но и выдающиеся способности, проявлявшиеся в уникальных, дальновидных решениях, которые он принимал почти ежедневно.
Одно научное исследование показало, что даже на территории Национального парка «Денали», где запрещена любая охота и ловля животных, средняя продолжительность жизни волков составляет всего три года, что объясняется обычными естественными факторами: несчастные случаи, болезни, голод и стычки с другими стаями
[27]. Последнее является главной причиной смерти животных – двадцать пять процентов от всей популяции парка ежегодно. Несмотря на отсутствие у Ромео естественной защиты в виде семьи, которая могла бы дать коллективный отпор чужакам, и территории, свободной от охотников и звероловов, черный волк сумел выстоять.
Тем не менее, как бы удачно ни сложилась его жизнь прошлой зимой, то, как сработают его уловки теперь, во многом зависело от самых разных факторов, на которые он не мог повлиять. Молва о нем разнеслась очень широко; о волке узнавали люди, которые никогда его не видели и вряд ли увидят. Как только он появлялся, всеобщее внимание фиксировалось на нем, как луч прожектора. А мы снова начали бурно радоваться и переживать. Среди зрителей появились те, кто обладал властью влиять на его судьбу. Но как же мало это значило для самого волка!
Несмотря на то что Ромео вернулся, не все друзья дождались его. Дакота, которая всегда была в хорошей физической форме, восхищая своим холеным мускулистым телом, разбудила нас как-то ранним летним утром, еще в сумерках. Ее карие глаза смотрели на нас с мольбой. Пару часов спустя наш ветеринар диагностировал у нее кишечную непроходимость – острая форма патологии кишечника непонятного происхождения. Ей сделали срочную операцию, и мы выдохнули с облегчением, узнав, что она проснулась от наркоза и сможет вернуться домой на следующий день. Но она умерла в ту же ночь, а нас даже не было рядом, чтобы утешить ее. Отчего – не имеет значения, даже если бы мы знали. На степень тяжести нашей потери это бы никак не повлияло. Внутри нас поселилась холодная пустота. Не оставалось ничего другого, как только пережить это время, неся бремя утраты. Шерри, чья душа была слишком нежной для этого мира, страдала сильнее. Подавленные собаки постоянно искали своего потерянного товарища. Даже спустя годы они по-прежнему настораживались, слыша ее имя, и скулили, заметив светлого лабрадора, скрывшегося за поворотом.
Когда Ромео подошел к нам той зимой, он, казалось, что-то искал и спрашивал, исследуя все направления в поисках одного недостающего члена нашей стаи. Но собака, благодаря которой было дано имя волку, исчезла, словно ее никогда и не было. Кто-то плакал, а жизнь шла своим чередом, и в ее потоке продолжала двигаться темная фигура, идя своим путем, но рядом с нами.
* * *
Непонятно как, но Ромео, казалось, выбрал идеальную территорию для зимовки. Если смотреть сверху, то озеро было похоже на центр большого колеса, от которого во всех направлениях лучами расходились человеческие и звериные тропы и естественные коридоры. Волки гораздо чаще, чем другие существа, идут по пути наименьшего сопротивления. Для их выживания необходимо следующее важное условие: на своих бескрайних тяжелых маршрутах они должны приобретать энергии больше, чем тратить. Потерпеть неудачу – значит умереть. Стая этих охотников передвигается в колонне по одному, обычно проходя от пятнадцати до тридцати миль в день, поочередно занимая позицию во главе. Это продиктовано не страстью к перемене мест, а вынужденной необходимостью проходить большие расстояния от одного приема пищи до другого.
Исследования показывают, что волки достаточно часто терпят неудачу на охоте. Но даже будучи голодными, они не размениваются на одиночные атаки, игнорируя большую часть животных, которых встречают, видимо, осознавая, что цена пищи – драгоценные калории, потраченные на преследование и убийство добычи, а также риск получить травму – может быть слишком высокой. И хотя взрослый лось, карибу или марал могут стать их жертвами, если окажутся в неблагоприятных условиях, подавляющая часть животных, которых встречают на своем пути охотящиеся волки (более девяноста процентов, как показывает одно исследование), остается недоступной для них. И это подтверждает тот факт, что волки выбирают преимущественно больных, слабых и раненых животных.
Без всяких научных данных Льюис и Кларк, похоже, понимали эти взаимоотношения, называя степных волков, которых они видели, «пастухами буйволов» – смотрителями, которые укрепляют стадо, вместо того чтобы уничтожать. Ведь лось, которого трудно запугать и повергнуть в бегство, редко становится жертвой волка. Такая ограниченность выбора требует почти безостановочных путешествий, зачастую в трудных условиях.
Биолог Дэвид Мич приводит русскую пословицу, которая отражает самую суть волчьего бытия: «Волка ноги кормят»
[28].
Так зачем же тогда пробираться по грудь в снегу, когда по проложенной дороге можно добраться в три раза быстрее при тех же затратах калорий? Утрамбованная тропа настолько привлекательна для животных, что мои друзья звероловы-инупиаки просто отправлялись на снегоходе в подходящую местность и расставляли ловушки прямо по ходу, в оставленные машиной следы. Не нужно никаких особых уловок – просто сама ловушка, лежащая в углублении и припорошенная снегом, а еще разбросанные вокруг обрезки мяса и прогорклый тюлений жир. Я лично много раз за долгие годы проходил по следам, оставленным моей собственной машиной или лыжами, и находил практически любого дикого зверя – от росомахи до лося. Все они пользовались преимуществом передвижения по полосе утрамбованого снега, и чаще всего этим пользовались волки. Помимо того, что это облегчает путь, такие тропинки ведут к еде – либо к существам, которые ее производят, либо к останкам животных, брошенным кем-то.
