Старые волки со стертыми и сломанными зубами – первые, кто будет голодать в данном случае. Доктор Дэвид Мич зафиксировал именно такой эпизод, когда старый волк был явно не способен питаться мерзлой тушей лося, в то время как его молодые товарищи по стае с более крепкими зубами чувствовали себя прекрасно.
А еще пища черному волку доставалась небольшими, легко обрабатываемыми порциями – огромное энергосберегающее преимущество. Одна проверенная научная теория объясняет, почему волки эволюционировали в коллективных охотников: важно было не столько удержать крупную ценную добычу, сколько опередить конкурентов-падальщиков. Бурые медведи/гризли часто завладевают добычей волков, а такие мелкие млекопитающие, как лисы и росомахи, воруют у них то, что могут. Но самые страшные мародеры – зачастую птицы. На Аляске это преимущественно вороны, чайки, орлы, сойки и сороки.
В одном исследовании отмечается, что одни только вороны способны потребить шестьдесят процентов мяса убитого волком оленя, прежде чем волк успеет с ним расправиться, – немало для дармоедов, но недостаточно для волка. Стая же способна сохранить за собой гораздо больше добытого непростой ценой мяса, хотя бы потому, что все вместе они намного быстрее съедят свою добычу. Десяток волков могут прикончить тушу лося – скажем, от трехсот до четырехсот пятидесяти килограммов годного к употреблению продукта – в два-три подхода с промежутками всего в несколько часов, оставив лишь россыпь хорошо обглоданных костей, пучки шерсти и темную кучу рубца на вытоптанном кругу. Я встречал немало подобных свежих мест разделки, где была обглодана каждая мозговая косточка и вылизаны все забрызганные участки снега – свидетельство скорее разумной бережливости, чем прожорливости.
Даже если такой одинокий волк, как Ромео, завалит лося, то он, скорее всего, потеряет больше половины своей добычи, которую растащат вороны и сороки. И не важно при этом, как быстро он будет есть, сможет ли отстоять свою добычу или спрятать ее про запас. Благодаря возможности сконцентрироваться на добыче, которую он мог употребить за один присест, а также другим имевшимся у него преимуществам, Ромео всегда сохранял свою «энергетическую валюту» при себе.
В конце концов, никто не мог с уверенностью сказать, получал ли черный волк пищу от людей, а если получал, то как часто и насколько близко он подходил к ним. Никто из тех, кто провел достаточно много времени рядом с ним, не верил в то, что он всегда был сыт. Его поведение представлялось слишком деликатным, слишком последовательным и слишком расслабленным, чтобы подозревать что-то иное. Несмотря на все те сложные, связанные с близким контактом ситуации, которые складывались вокруг волка по имени Ромео, не было ни одного сообщения о случае его агрессии по отношению к людям, и едва ли у него возникали какие-то серьезные трения с нашими собаками. Но независимо от того, принимал ли волк еду от людей или нет, беда уже надвигалась.
Глава 7
Что в имени твоем?
Я видел, как с одной стороны мчится, пересекая озеро, бордер-колли Джесси (ее хозяева – Тим и Морин Холл), а с другой навстречу ей со всей скорости скачет мощный, почти шестидесятикилограммовый Ромео. Они сошлись в каком-то восторженном па-де-де, как два надолго разлученных влюбленных: Джесси вся юлила и ластилась, а волк прыгал и вертелся; хвосты высоко подняты, оба выражали радость от встречи друг с другом.
Но дело-то в том, что эти двое и так виделись постоянно. Джесси жила через два дома от нас, и ей всего лишь нужно было выскользнуть со двора и пересечь пятьдесят метров леса, чтобы выйти на озеро. Иногда сам волк появлялся у заднего двора четы Холл и ожидал, свернув хвост колечком вокруг лап, как когда-то он ждал Дакоту. Эта странная пара – тринадцатикилограммовая пастушья собака и ее полная противоположность – огромный дикий волк, который мог (по крайней мере, теоретически) догнать и съесть тех самых овец, которых она могла бы пасти, – наслаждалась друг другом часами, а как минимум один раз они исчезли на целую ночь. Нет никаких сомнений в том, что Джесси и Ромео были как инь и ян.
Конечно, волк хотел тусоваться с собаками. К началу второй зимы он уже успел обменяться любезностями со всеми шавками, желавшими пообщаться с ним: привычный ритуал виляния хвостами, обнюхивания и приглашения к игре. Иногда это заканчивалось бурным весельем и самыми бесшабашными выходками, прерывавшимися, когда участников этих игр отвлекали, вмешиваясь, люди или когда волк обнаруживал более интересную возможность и решительно бросался в ту сторону, даже если предмет интереса находился в миле от него.
В насыщенный день у него могло быть до трех десятков встреч-приветствий с собаками, большинство из которых длилось не дольше двух минут, но некоторые продолжались по часу и больше.
Если отбросить несколько редких и исключительных случаев, то волк просто усиленно искал общения со своими домашними сородичами – явно больше, чем компанию других волков, или свежее мясо бобра, или все остальное, насколько мы могли судить. В ряде случаев эта дружеская привязанность, начинаясь с обычного приветливого общения, вырастала до личной преданности, которую можно ожидать только от сверхумного, привязанного к семье, но независимого животного, пытающегося заполнить пустоту, – и не с чисто биологической целью вроде размножения или поиска партнеров по охоте и охране территории.
Социальные контакты собак и волка не приносили никакой выгоды в плане выживания, скорее, наоборот, судя по тому, какое количество энергии и времени он тратил. Но то, насколько эти контакты были важны для него, указывало на некие сложные потребности, не менее реальные, чем еда и ночлег. Его связь с некоторыми собаками была не просто социальным контактом, она обладала подлинной ценностью, ее можно было смело назвать дружбой – в полном смысле этого слова. Подобная привязанность, как и в отношениях между людьми, проявлялась в самых разных формах – от активного интереса до явного обожания, иногда по совершенно необъяснимым причинам.
И хотя в какой-то момент эти связи обрывались, существует бесчисленное количество примеров межвидовой дружбы, включая такие неожиданные пары, как кошка и игуана, лев и газель, собака и слон и так далее, которые документально зафиксированы во многих источниках – от YouTube до журналистских историй и многочисленных исследований. Сразу приходит на ум ряд доступных для массового читателя книг на эту тему. Книга «Дружба животных», написанная старшим редактором журнала National Geographic Дженнифер Холланд, и книга «Эмоциональная жизнь животных» биолога Марка Бекоффа, которые служат примером возросшего интереса к поведению животных и признания того, что животные, принадлежащие не только к одному, но к разным видам, дикие или одомашненные, обладают способностью образовывать родственные нежные союзы, иногда самые невероятные. Возьмем, к примеру, описанный Холланд случай с кошкой, которая на протяжении нескольких лет водила и защищала постаревшую и ослепшую собаку (это всего лишь один из подобных задокументированных примеров пары с поводырем, образованной животными разных видов).
