Некоторые жители района Амальга настаивали на том, что это точно Ромео, и это было вполне обоснованное предположение. Другие же горячо доказывали, что игривый волк отличался от волка с ледника. Этот парень был заметно меньше, и местные прозвали его Джуниор. В качестве аргументов они указывали на расстояния и на тот неоспоримый факт, что волк не мог быть одновременно в двух разных местах. Временами волка видели на озере и рядом с Амальгой в один и тот же день, а иногда в то же самое время.
Действительно, расстояние по шоссе между Амальгой и ледником Менденхолл составляло более двадцати пяти миль. Но существовал гораздо более удобный и прямой для волка путь: проложенная людьми сеть троп, которая тянулась от гористой части Монтана-Крик, минуя самый центр домашней территории Ромео, через низкий водораздел в долину реки Херберт, рядом с Уиндфолл-Лейк и в итоге почти к самой линии прилива, что в полумиле. Маршрут составлял примерно десяток миль – приятная двухчасовая прогулка рысью для волка в хорошей физической форме по местности, изобилующей мелкой дичью. Там же иногда встречались олени и горные козлы, падаль и лосось (замороженный, полусгнивший или сезонный), которыми питался черный волк. Было бы даже странно, если бы Ромео, как и любой другой волк, не пользовался этим маршрутом с охотничьими угодьями, ведущими на север.
«Я точно знаю, что он регулярно ходил этим путем, – сказал мне Джон Хайд годы спустя. – В определенные периоды, особенно весной, когда по снегу было трудно пробираться, он пользовался хоженой тропой». Джон также добавил, что он опознал Ромео в том волке, что бродил вблизи Амальги, по снимкам, сделанным местным жителем. Но примерно в то же время Хайд встретил там еще, по крайней мере, двух одиноких черных волков – самца чуть поменьше размером и самку: один мочился, задрав лапу, а вторая присаживалась. Нене Вулф (врач-ветеринар, переезжающая с места на место, с идеально подходящей для данного контекста фамилией) также подтвердила, что видела близко маленькую, робкую, черно-серую волчицу, точно не Ромео, когда гуляла зимой по берегу, рядом с устьем реки Херберт
[59].
Писатель и опытный турист Линн Шулер – сам житель Амальги, одним из первых заметивший Ромео на озере в конце 2003 года, утверждал со стопроцентной уверенностью, что тот доброжелательный черный самец, которого он и его соседи видели в окрестностях Амальги в 2006–2007 годах, был другим, более мелким животным. «Я думаю, что той зимой в районе Амальги крутилось несколько волков, – сказал Шулер. – Это была самая снежная зима за всю историю Джуно, и все животные переместились ближе к побережью. Видимо, волки шли за оленями к зоне прилива»
[60].
Надо сказать, что идентифицировать конкретное животное бывает непросто. Несколько раз за все эти годы я замечал вдалеке на озере Менденхолл черного волка, который, на мой взгляд, не был похож на Ромео (явно меньше размером, или, возможно, другого окраса, или двигался как-то иначе), но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что меня сбили с толку блики света или ракурс. На основании всего выше сказанного – оценок Хайда, Нене Вулф и Шулера, подкрепленных их детальными наблюдениями и опытом, а также подтверждающими эту версию свидетельствами других, – выходило, что район Амальга регулярно посещали несколько волков, и один из них почти стопроцентно был Ромео.
Я лично убедился в том, что в окрестностях также бродят, по меньшей мере, два черных волка. Как-то в конце дня, зимой я наблюдал, как Ромео отдыхает на северо-западной оконечности озера. И точно в это же время – в самом начале пятого часа пополудни – фотограф Марк Келли встретил друзей на Сполдинг-Медоуз, в горной местности, в нескольких милях отсюда, они шли в направлении Амальги и сказали, что только что видели черного волка. Понятно, что Ромео не мог быть в двух местах сразу.
Идентификация волка (или волков) из Амальги так и осталась бы всего лишь предметом оживленного разговора за кружкой-другой зимнего аляскинского эля, если бы не паническая волкофобия некоторых местных жителей. Этому крикливому меньшинству не нравилось, что поблизости бродят волки. «Амальга – не какая-нибудь заповедная территория или зона отдыха, это место, где живут семьи», – твердили они. При этом никого не волновало, что в сезон рядом с домами бродили медведи, время от времени досаждая своей активностью. Но ведь это совсем другое.
Брызжа слюной, они шипели, что волк угрожает им, играя с собаками, разбрасывая открытый мусор, воя, пытаясь подобраться поближе к их псам и… и… ну…
Дальше они бормотали, что, конечно, пока ничего страшного не случилось, но все может мгновенно измениться. Биологи слушали и согласно кивали: решение проблем, связанных с дикой природой, было частью их работы. А пока не было никаких серьезных оснований для принятия мер, ведь ничего серьезного не произошло.
И вот это случилось.
* * *
У Дениз Чейз, сотрудницы Департамента рыболовства и охоты, и ее друга Боба Фрэмптона были две крайне необычные собаки. Корк и Боббер были лундехундами – представителями настолько редкой породы, что АКС признала ее только в 2008 году, во всех Соединенных Штатах их зарегистрировано не больше четырех сотен. Это маленькие независимые собаки, они дикие, напоминающие лису, и необычные. У них шесть пальцев на лапах, и они обладают удивительной способностью лазать по горам (изначально эти собаки карабкались по островным утесам у норвежского побережья в поисках гнезд тупика, отчего и получили название «норвежские тупиковые лайки»). Дениз и Боб позволяли им бродить в лесу, рядом с их домиком на пляже, расположенном в четверти мили от ближайшей дороги на южном выступе бухты Амальга.
Две сестрички были неразлучны, и Корк всегда защищала Боббер. Поэтому, когда одним снежным мартовским днем Боббер вернулась домой одна и прихрамывая, Дениз Чейз встревожилась. Еще больше она забеспокоилась, когда обнаружила глубокие раны от клыков на спине собаки, как будто ее схватили сверху. Идя по собачьим следам, по глубокому свежему снегу, она нашла доказательство нападения. «Всю историю можно было прочитать на снегу», – вспоминала Дениз. – Следы Корк и Боббер пересекались следами одного волка, который затем поднялся на холм и возник перед собаками. На тот момент были заметны следы борьбы, и валялся клочок или два собачьей шерсти. От этого места тянулась только одна цепочка собачьих следов, а следы волка уходили в лес. «Одна собака просто исчезла», – прошептала Чейз. Даже спустя пять лет после того случая у нее стоял ком в горле.
